Впрочем, это идиллия средневекового развлечения продлилась недолго.

Что-то ярко сверкнуло в толпе, а в следующий миг задрожала земля, и моя жопа взвыла от того, что из нее, как чужой из брюха вечно косых десантников, с кровью и говном буквально вырывалось дурное предчувствие с большим белым флагом, на которым коричневыми буквами было написано всего два слова: «тебе пиздец!»

Кувыркнувшись в сторону, я в последний момент ушел от вырвавшейся из-под мостовой с громким ревом, струи белого пламени. Судя по ощущениям и характерному запаху, штаны с жопой мне все же подпалило.

Впрочем, это была наименьшая из моих проблем — штаны сами себя заштопают, а ожог уже затянулся. Другое дело, что такой костерок вспыхнул не только подо мной — вся площадь мгновенно наполнилась воплями ужаса и боли от сгоравших заживо в белом огне людей. Однако продлилось это недолго — буквально секунд через пять крики стихли, а еще через десять опали и пламенные столбы, и я смог в полной мере оценить масштаб происходящего.

Площадь оказалась заполнена смердящими горелым мясом почерневшими телами, в беспорядке лежащими на развороченной, и местами спекшейся в одну медленно остывающую массу, мостовой. По периметру площади, отгораживая ее от остального города, высилась десятиметровая стена, состоящая из блестящих белых прутьев толщиной с мою руку. А в самом центре всего этого безобразия стояла эта тупая блонди.

Девчонка тяжело дышала, на лице блестели обильные капли пота, а сама она едва держалась на ногах, опираясь на воткнутое наконечником в землю копье, светящееся мягким белым светом.

— Хорошая работа, дитя! — разнесся над площадью проникновенный мягкий голос пожилого мужчины. — Этих душ достаточно для активации «Святого места»! Узри же, грязное порождение Тьмы, истинную силу Чистого Света!

Света?! Ой-ей… Нет, инквизиторы, конечно, во славу Бога и церкви жгли людей пачками, но, блядь, не до такой же степени?!

От воткнутого в землю копья во все стороны ударили сияющие белые жгуты, впившиеся в каждый обгорелый труп. Раздалось самое настоящее церковное пение, а трупы приподнялись на метр над землей и быстро стали обрастать белоснежной кожей, после чего свет вокруг каждой висящей фигуры шустро сгустился в уже знакомые мне сверкающие доспехи. Однако были и отличия от уже уничтоженной мною болванки. У этих миньонов Белого Копья, за откинутыми забралами были видны одинаковые, словно вышедшие из-под копирки, одухотворенные белые лица, а за спинами сверкало подобие крыльев из извивающихся жгутов все того же ебучего света.