Наконец мой отряд покинул поселок и направился в сторону родного дома.

Настроение было гадкое, я одновременно корил себя, что согласился взять детей и одновременно считал, что поступил правильно. Ведь помню я, как те рейдеры-игроки, которые «подарили» автобус, чуть не изнасиловали на моих глазах женщину с дочерью из неписей. Кто даст гарантию, что с младшими Смитами не случится подобного? А с другой стороны – что мне с ними делать? Понадеялся на Виту, но сейчас вот подумал: а что ночная бабочка может дать детям?

– Тьфу, – сплюнул я на пол машины. – Как все достало!

И в этот момент пришло сообщение от Бишопа. Не меньше минуты я смотрел на анимированный запечатанный конвертик перед своими глазами, потом решился.

«Ты куда пропал, Аванг? Набрал силушки молодецкой? Надеюсь, не забыл про наш уговор, а то пора бы уже показаться мне на глаза. Наше общее дело не ждет».

И такая на меня злость накатила на меня в этот момент, что я отправил ответ, состоящий из одних междометий и знаков препинания, единственное из приличного содержания послания. И следом взял и внес контакт торговца в черный список. Теперь пусть хоть обпишется – я ничего не увижу. Не вовремя он со своим сообщением нарисовался, ой не вовремя. Я и так до конца не простил ему тот обман с минералом, когда переплатил вдвое, в момент сильного финансового стеснения (не считая того, сколько торгаш на мне наварил кроме этого), а тут поганое настроение вдобавок… не очень хорошо вышло. Да и поступок мой – нагрубить и в бан послать – некрасивый. Но извиняться не стану… или… не знаю, вот верну себе хорошее настроение и тогда подумаю над этой ситуацией.

– Аванг, с тобой мальчик хочет поговорить, – оторвала меня от тяжелых мыслей Алиса.

– О чем?

Та пожала плечами, мол, сам узнавай, к тебе хотят обратиться – не ко мне.

– Хорошо, позови его сюда.

Через несколько секунд в кресле напротив сидел Александр Смит. За несколько часов, которые прошли с момента, как узнал о гибели своих родителей, он изменился. Словно повзрослел на несколько лет, в глазах затаились печаль и… злость.

– Что случилось? – поинтересовался я, натягивая на лицо доброжелательную улыбку.

– Я передумал, – очень тихо сказал мальчик. – Я согласен стать фрестом.

– Кем-кем?

– Фрестом. Она, – Александр мотнул подбородком в сторону роботессы, – сказала, что я могу им стать. За это моей семье дадут много денег и помогут стать сильными, богатыми, защитят от плохих людей. Я хочу, чтобы эти деньги дали моим сестрам, и тогда я стану фрестом.