– Да чтобы такой лихой вояка спасовал перед какой-то юбкой? Он теперь – Король Неижити! Ты смеешься?

– Ну, плащик-то придется вернуть на место в ларец. Не забудь – у него было тридцать лет смирения и самоотречения. Ему еще предстоит в себе разобраться. Кого в нем больше? Мрачного Рыцаря Тьмы, владыки мертвых? Или романтического мечтателя? С этой фурией, если она будет с ним на равных, ему не справиться. Пока, по крайней мере. Она сжует его, как булочку на завтрак.

– Ладно, запишем как проявление сомнительной мужской солидарности. А ты, философ, брат Иерарх. Вот сюрприз. Встретить тролля-эмпирика.

– А ты думаешь, иначе возможно воплотить в жизнь Овиум? Тем более, возвращаясь к Вокиалу и его зазнобе, мне как-то нужно было, в конце концов, перенести ее из Желтка в Сумерки, под его, так сказать, всестороннюю опеку. Баронесса Аделина категорически не пожелает менять прописку. А юная некромантка будет обязана это сделать. Разумеется, она возродится в человеческом обличье. Это даже не обсуждается.

– Чушь какая! Жили бы и так! Работа – дом. Мидгард – реал. Да все так живут.

– Нет, Браги. Я виноват перед герцогом и хочу хоть частично загладить свою вину. Разъединять их в Овиуме ни в коем случае нельзя. Новые связи, знакомства, увлечения. А потом – секреты, тайны друг от друга и… все… Где-то на этом этапе между ними что-то треснет. Пусть будут счастливы. Надолго. Или навсегда, если это возможно. И если для их будущего счастья придется кому-то умереть… что же… в любви приветствуются великие жертвы!

– Логика железная, конечно.

– И вообще, положа руку на сердце, нашему безупречному воину больше подходит его соратница – Ноэлия. К тому же девчонка к нему явно не ровно дышит. Вот была бы идеальная пара. Для Аделины он только романтический герой. Такой ореол обычно рассеивается быстро.

– Любовь, как известно, бывает зла.

– В данном конкретном случае просто беспощадна!

– Слушай, а мы своим делом занимаемся? Пусть разбираются сами!

– Он фактически спас меня. Я у него в долгу. И за старое тоже.

– Совесть?

– Угу.

– Так ты с ней разговаривай почаще, буди ее. А то она у тебя спит сначала, а потом – долги. Их меньше будет. Гарантирую. И все-таки, Джорней, я настаиваю, что ты – бессердечный сукин сын! Вот так вот взять и слить красивую девушку. Совесть, видите ли, его замучила!

По лицу Иерарха пробежала тень, и оно на миг приобрело до боли знакомое Пиявычу туповатое выражение:

– Чух-чух, парень! Грызть мясо? Как кошка? Великая победа! Большая награда! Журавлев знает! Десять зверских рож подо мной!