– А вот орбитальный лифт и верфь достроены. Но заброшены. Источники энергии там или заглушены или отсутствуют. К верфи пристыкован «Ковчег», насколько могу судить, он готов к полету процентов на девяносто.

«Ковчег» был огромным транспортным кораблем. Если бы их полет подтвердил, что на Надежде подходящие для жизни условия, то он отправился бы туда с первыми колонистами.

– Состыковаться с верфью сможем? – Гвоздь перебирал в уме безопасные места для размещения экипажа.

– И что мы там делать будем? – вопросом на вопрос ответил планетолог.

– Обживаться, – огрызнулся офицер, – а я возьму челнок и смотаюсь на Землю. Оценю обстановку и потом отправлю челнок обратно за вами.

– Боже ж мой, да зачем все это?! Мы дома, мы наконец-то дома! – опять вмешалась в разговор мужчин Наталья, – зачем нам сидеть в этих душных отсеках?

Гвоздь ее понимал, ему самому замкнутое пространство надоело до чертиков. Но и ломиться сломя голову на планету, на которой произошло что-то нехорошее за время их отсутствия, не следовало. Об этом криком кричало весь его боевой опыт и пропитанная порохом начерно душа.

– На верфи более просторно, запустим солнечные панели, а может и реактор.

Заполним воздухом отсеки…

– Нет уж, – не стал дослушивать планы Гвоздя капитан, – тут я с экипажем согласен. Нечего нам тратить время на орбите. Мы устали, нам нужен отдых. Да и потом, что такого страшного может случиться дома? Ну, поменялись за сто лет частоты связи…

– Ага, и контуры всех городов, – поддакнул Гвоздь, бросивший любоваться грудью Элеоноры Витальевны и начавший детально рассматривать картинку Земли на экране.

– Это тоже объяснимо с точки зрения науки, – капитан «Пилигрима» в дополнение ко всему был еще и социологом, – миграция…

Да какая к чертовой бабушке миграция, – безопасник не хотел выслушать еще одну лекцию, наполненную заумными терминами, – там внизу, может, и страны нашей уже нет.

– Это вы бросьте, – рассмеялся планетолог, – так не бывает.

Гвоздев знал, что бывает и не так. Он своими глазами видел, как за секунду воздушно-топливная бомба превращает в пыль большой город. Ладно – не своими, у него к тому времени уже протезы стояли. Но если по секунде на город, то сколько там этих секунд на страну надо? Во-во, а прошло уже сто лет.

Измученный полетом экипаж, желавший быстрее оказаться под голубым небом и поваляться на зеленой травке, доводы слушал неохотно.

– Да поймите вы! Нельзя нам всем составом высаживаться! Нельзя! Я запрещаю! – надрывался Гвоздев.

– Андрей Дмитриевич, голубчик, это вы на Надежде что-то запрещать могли, а здесь… – капитан развел руками.