– Удобно? – удостоверился Норс, расправляя складки на чужом одеянии. Затем он выставил перед магом обувь, напоминающую очень мягкие тряпичные сапожки из черного бархата. На них не было никаких завязок или застежек, но, стоило лишь Мелитану просунуть носок в один сапог, как ткань обхватила ногу, идеально подстраиваясь под размер.

            – Более чем, – выдохнул маг, прислушиваясь к знакомым чувствам. Если брать общее субъективное время, то можно с уверенностью сказать, что последние месяцы он ужасно скучал по подобному комфорту. Мягкая, приятная телу одежда, ощущение собственного могущества, течение энергии в теле. – Полагаю, мы можем идти?

            – Конечно, я провожу вас.

            В то время, как сама комната ничего особенного собой не представляла, больше походя на типичную замковую спальню, коридор, в который они вышли, выглядел мрачным и холодным. Пол был выложен ровной каменной плиткой, подогнанной камень к камню. По бокам коридора, широкого на столько, что в нем без труда разминулись бы две телеги, возвышались кирпичные стены, частично скрытые от взора картинами. Если то, что Мелитан видел, можно было считать настоящим художеством. Это были изображения, пропитанные тонкой материей жизни и смерти. Несложно было догадаться, что каждый из холстов впитал в себя не одну жизнь. Колдун никогда бы не удивился этому, но восхищение перед мастерством ощущал. Связывать жизненную силу с мертвой материей могли немногие. Даже те творцы, что тратили собственную душу на каждую работу, не могли похвастаться таким мастерством. Оно могло зародиться лишь в лоне Тьмы, а исполниться лишь очень злой фантазией.

            Картина, напротив которой стоял Мелитан, изображала поваленное в лесу дерево, на котором вытянулась обнаженная девушка. Ее бедра были лишь слегка прикрыты драпированной тканью, а лицо было напряжено, словно в возбуждении. Сперва ее изнеможение могло показаться очень томным, но немного внимания, и становилось видно массивные гвозди, вбитые в ладони женщины, а на ее коже проступал кровавый пот. Если это и могло вызвать в ком-то влечение, то лишь если зритель был садистом. Иных же вряд ли могла привлечь столь жуткая сцена, дополняемая множеством деталей: птицами ожидающими на ветвях деревьев, волки, медленно выходящие из чащи. Приблизившись к картине еще на шаг, Мелитан смог разглядеть морды животных, выглядывающих из тьмы леса. Искусность изображения восхищала и поражала, даже если закрыть глаза на содержание. Не удержавшись, маг провел пальцами по холсту. Пусть он и сознавал, что касается холста, чувство было словно от прикосновения к теплой и живой коже.