А еще у меня закралось подозрение, что послушница что–то не договорила и немного приврала.

— Мерзкое видение, — словно сплюнула Азалайтен. — Но стоит поблагодарить Богиню за такое предупреждение. То, что одна из нас падет во Тьму… Я себе даже не могу представить подобное.

— Но также не стоит подозревать всех вокруг, — заметила я негромко, стараясь придать своим словам как можно более умиротворительный тон. — Следы падения сложно не заметить, надо быть лишь внимательнее. Но если мы попытаемся его предотвратить, не станет ли это пророчество самоисполняющимся? Не думаю, что у послушницы, а также у непосвященных есть достаточный опыт работы с чем–то подобным. Мне и моим сестрам, к сожалению, гораздо чаще, чем хотелось бы, приходится иметь дело с падениями во тьму.

— Это не пророчества, это лишь возможные варианты будущего, о которых предупреждает Богиня, — поправила меня Дива. — Они могут произойти, однако их можно, а иногда и нужно, предотвращать. Леди права, у нас больше опыта. И если вы доверитесь нам, и поможете, то это видение никогда не станет пророческим.

Азалайтен задумчиво кивнула, подтверждая сказанное. А потом повернулась к Сайфелаэ. Та сидела, сжатая как струна, слегка прикусив губу, и готовая расплакаться. Когда даже минуту спустя садовница не произнесла ни звука, послушница прервала тишину.

— Я знаю, что наши видения были одинаковы. Разрешишь ли ты мне рассказать его?

Сайфелаэ распахнула глаза так широко, как, наверное, ни одна еще эльфийка до нее. Несколько секунд она смотрела совершенно безумным взглядом на Азалайтен, дрожа всем телом, а потом безвольно упала и заплакала в два ручья.

— Я не хочу… Не хочу, — всхлипывала она сквозь слезы. — Это позор… Не хочу…

— В нашем видении, мы вдвоем купали детей. Мальчика и девочку, — пояснила Азалайтен. — И радовались им. Дети были полукровками. И на них была благодать Богини. Сайфелаэ, сестра моя, неужели ты считаешь, что это будет позором, когда даже сама богиня послала тебе видение радости и счастья? Неужели ты не доверяешь ей?

Азалайтен, не перегибай палку! Сайфелаэ может сорваться, и в самом деле не поверить своей богине. Тогда… Ой–ой–ой, а не об этом ли не договорила моя послушница?

— Светлая сестра, не огорчай богиню собственным недоверием к ее благодати, — постаралась сгладить я негативный эффект от давления, которое обрушилось на несчастную садовницу. — Насилие порождает насилие, и Сайфелаэ никак не может отказаться от подобного желания. Требование тоже есть насилие. Требуя поверить в видение, ты приумножаешь его, и невольно сомневаешься в том добре и свете, которые дарует нам Богиня. Правда лишь в том, что это не позор, не кара, но лишь еще один урок нам всем. Поверьте, милые мои сестры, что любое рождение новой жизни есть счастье, даже если ее зарождение было тягостным и мрачным. Богиня говорит вам именно об этом. Но принять или не принять божью благодать можете лишь вы сами. В том и есть наше право, что мы можем выбирать гордыню, погружаясь в страдание, или же доверие, обретая истинное счастье.