Мысли роились в голове, но я не смог бы сформулировать ни одной из них, даже если очень сильно бы захотел. Неужели, Гоблин прав, и человек, которому я доверял, так подло меня подставил? Зарычав, я замотал головой, пытаясь собрать мысли в кучу. Но услышанная мной информация все одно никак не укладывалась у меня в голове.

- Адрес дачи! – ледяным тоном сказал Гоблин.

- Ну… это… - сбивчиво начал припоминать Чума. – Белореченск вроде бы. Ленина двадцать пять.

- Белореченск? – переспросил Гоблин. – Что это за ебеня?

- Заречье, - пробормотал я. – Мы гостили там пару раз с Чумой. Километров двести по трассе.

- Значит, до вечера успеем разобраться, прав я лил нет, - подытожил Гоблин. – Поехали.

Гоблин потерял к Чуме всякий интерес. Может быть, не хотел видеть воочию закат живой легенды города. А может видел, в кого водка да вещества превратили человека, о котором он так живо интересовался полчаса назад.

Даже не прощаясь, мы быстро выскочили из квартиры, прикрыв за собой дверь и оставив Чуму в одиночестве кубаторить, случился ли этот визит наяву, или все пригрезилось ему в наркотическом трипе.

***

- Как такое могло произойти? – задумчиво пробормотал я.

- Ты о чем? – не понял Гоблин.

- О Чуме. Вернее, о том, в кого он превратился.

- Это да, - согласился Гоблин. – Жалкое зрелище.

- Может быть, ему еще можно помочь?

Робкая, слабая надежда все еще теплилась во мне. Но Гоблин быстро ее растоптал:

- Нет, брат. Через месяц, новая подруга посадит его на иглу. Если уже не подсадила. Ну а дальше… Помочь можно лишь тому, кто сам этого хочет. А твой друг погряз во всем этом по уши. И не хочет выбираться. До того ему комфортно в этой трясине.

Мне вспомнилась спящая на диване Катя, и от этих воспоминаний меня передернуло.

- Пиздец какой – то – пробормотал я и уставился в окно, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей.

Оставшуюся дорогу до Белореченска мы молчали. Я бездумно пялился в окно, а Гоблин, откинувшись на спинку сиденья, слушал FPG. И лишь когда солнце закатилось за горизонт и на мир опустились короткие осенние сумерки, быстро перерастающие в чернильно – черную ночь, А Филин затормозил у указанного Чумой адреса, Гоблин обронил лишь одно слово:

- Приехали.