И снова все собрались в кабинете Джокера… все, кроме тех, кто погиб. Джокер сидел на диване, упершись локтями в колени и положив голову на руки в замке. Рядом с ним сидела Алура и прижималась, я давно заметил, что между ними что-то есть. Миррор находился у стола, облокотившись правым локтем, он уже минут двадцать сидел с закрытыми рукой глазами. Лирая сейчас больше всего походила на волка. Она ходила из стороны в сторону и не находила себе места. Огнивария уселась в угол на стул, в ее глазах до сих пор читалась бесконечная тоска и ужас.

Сам я, к слову, уместился в кресле Джокера и перекидывался с магистром фразами, пытаясь понять расстановку сил сейчас и жертвы после атаки. Оказалось, что никто не знал, как фанатики оказались в Кварталах. Просто появились и кричали. Никто не выгонял их, потому что им это казалось смешно, да еще и выпала возможность показать светлых с не очень хорошей стороны. Досмеялись, блин. Сведения о погибших до сих пор постоянно пополняются.

— … Они даже Коммуну атаковали! Двое из пяти старейшин погибли. Я не представляю, что из всего этого выйдет, но нам надо готовиться к масштабной войне, — облизав губы, сказал Джокер и приобнял Алуру.

Остальные его советники погибли. Рунаил спасал остальных, но сам не успел уйти из-под удара. А Малефик… Тот вообще оказался предателем. Сразу после атаки, считая, что Джокер дезориентирован, он хотел его расстрелять из автомата зачарованными пулями. Но магистр просто был ужасно зол. Предатель был последней каплей. Так что, теперь можно было возле тренировочных залов, на стене, увидеть прелестную черную кляксу.

— И что теперь? Что примут старейшины? — впервые подал голос Миррор, но так и не оторвал от своего лица металлическую руку.

— Будет собрание Совета. Так что нам даже время оправиться не дают, надо собираться в Лондон. Я возьму Лирую, потому что там может быть что угодно, — вздохнул темный магистр.

— Огнивария со мной поедет. Старейшины настаивают на ее присутствии, как свидетеля, — все той же позе сидел Миррор.

Настя, услышав свое имя, словно очнулась, но, затем, лишь кивнула и опять погрузилась в свои мысли. Тяжело ей. И это еще она почти ничего не видела.

— Лик, — Джокер обратился ко мне. — Тебя пригласили старейшины, как их личного свидетеля. Так как, по твоим словам, ты видел точно, как активировалось заклинание и его последствия.

— Понятно. Правильно понимаю, что отказаться я не могу?

— Да.

Понятно. Прелестно, что могу сказать?

«И ты как всегда во что-то вляпался, — недовольно проговорил голос в голове.»