В первый раз у андроида было более чем достаточно места для принятия нового пакета данных. Сейчас же он был забит доверху. Следовательно, требовалось освободить капсулу, выпустить уже готового к работе андроида и на его место уложить новый. И искину было абсолютно не важно, что на базе больше нет андроидов, некого больше ставить в капсулу, но логика его программы диктовала следующую последовательность действий — стакан налит, нужно убрать стакан, водрузить на его место новый, пустой, а есть ли еще один стакан или нет — это уже другая проблема. Если есть — используем его. Если нет — сообщаем об отсутствии расходников владельцу и ждем его распоряжений. Главное — нужно убрать полный стакан, ведь он заполнен…

Искин это и сделал. Запустил процесс вывода из гибернации андроида. Проверил наличие на складе нового, убедился, что такового нет, и отправил запрос владельцу базы. Искин не знал, что владельцев базы уже давно нет в живых, да ему было плевать на это. Запрос отправлен, задача выполнена, нужно ждать ответа. А пока ответа не поступило, вновь экономим ресурсы базы — отключаем все вспомогательные системы, все оборудование, в котором сейчас нет необходимости и впадаем в спячку. В конце процедуры запуска вновь появилась ошибка вывода андроида из гибернации. Однако Искин, сохранив ее уже в своих логах, завершил процесс принудительно.

Капсула андроида закончила подготовительные работы, провела проверку, открыла защитную дверку и, повернув поверхность, на которой и находился андроид, в горизонтальное положение, выдвинула ее наружу. После проделанной работы, капсула, подчиняясь распоряжению искина базы, отключилась.

Спустя минут пятнадцать, конечности андроида начали подрагивать — жидкость, заменяющая ему кровь начала с бешенной скоростью циркулировать по телу. Конвульсии с каждой секундой становились все чаще и сильнее, пока, наконец, андроид не дернулся в последний раз и резким движением поднялся с поверхности, больше всего напоминавшей хирургический стол.

Он открыл глаза и резким движением сел, недоуменно озираясь. Где это он?

И тут же накатила куча других вопросов — кто он?

Подняв руки, перевернув их ладонями к себе, он внимательно рассматривал их. Совсем не похоже на те руки, которые он видел раньше, это не его руки, не его пальцы.

Он помнил, что на указательном пальце правой руки должен был быть небольшой шрам, оставленный после неудачного падения с дерева, в попытке спастись от змеешипа…

В тоже время он с удивлением отметил, что его детство прошло в сером городе, чьи бетонные стены никогда не видели высоких деревьев, а те, что и были в этих каменных джунглях, росли в строго ограниченной области, где, конечно же, никаких змеешипов быть не могло.