Следующее движение рук отражения — указательные пальцы летят ему же в глаза. Удар, ещё удар. И хохот. Краем глаза замечаю движение, отвожу взгляд от ужасов, творимых моим отражением.
Это мой дядька. Тело чужака валяется на полу. Дядя Андрей держит в руках его отрезанную голову. Я слышу его голос, он говорит прямо в неё:
— Ты знаешь правила. Влияние на непосвящённых — табу. Ты нарушил. Пощады не жди. Я найду тебя.
Голова, из шеи которой продолжает капать кровь, в ответ заливается диким хохотом.
Витрина
Витрина
— Андрей закрой глаза. — Повторяет дядька спокойным голосом.
Перед тем как в очередной раз закрыть глаза, бросаю взгляд на отражение. Оно валяется на полу, окровавленными детскими руками, пытается разорвать себе живот. Я с силой зажмуриваюсь.
Удивительно, но с ужасами уходит и звук — я погружаюсь не только в темноту, но и в ватную тишину. Обращать внимание на это не могу — я слишком перепуган.
— Этого ничего не было.
К моему лбу прикасается палец дядьки. В чем-то испачканный палец. Глаза мои закрыты, и я не могу посмотреть, что на его пальцах. Тогда мне подумалось что это джем. Наверное, из-за сладкого запаха.
Его палец что-то рисует на моём лбу.
— Когда ты откроешь глаза, ты все забудешь.
Ещё два рисунка пальцем, теперь на щеках. Затем я слышу, как дядька двигает мебель. Что-то шибуршит. Что-то шипит. В нос бьёт запах, поочерёдно тухлых яиц, а затем клубники.
Бесконечность времени спустя, я слышу звук открывающейся двери. Открываю глаза, вижу входящую маму. Хочу её предупредить что тут опасно. Но наблюдаю идиллическую картину.
Отражение ведёт себя, как и должно. Дядька сидит в том же кресле. Никаких следов, нет крови — ни в отражении зеркала, ни на моих руках. Не знаю почему, но я ожидал её там увидеть. Нет трупа чужака. Нет рисунков на моём лице.
— Что, подрастающему поколению уже пора спать? — Уставшим голосом спрашивает мама.
Слышу голос дяди Андрея:
— Да уже пора.
— Андрейка, собирай игрушки и быстро в кровать. — Обращается ко мне мама.