«Хватит! Отпусти уже меня! Больше не выдержу!» — мысленно взмолился я.
Но стихия не слушала. Она, будто живое существо, не желала умирать. Цикл восстановления и разрушения физической оболочки повторялся десятки, а может быть и сотни раз. Боль практически свела меня с ума. Но без поддержки системы мне не суждено было восстановиться полностью. Ведь как ни была бы сильна звездная стихия, мана, затрачиваемая на активацию Искры жизни всегда конечна. И сколько бы не удалось отхватить ее у Грозового пика, разрушительная сила небытия намного больше.
«Помоги, используй зелья! Нам нельзя здесь умирать» — звучало где-то на периферии моего сознания.
Оно практически уже угасло из-за испытываемой боли, но последние фразы звездной стихи удержали его от окончательного падения в небытие.
«Инвентарь?»
В последней попытке защитить нас, стихии каким-то образом удалось привязать пространство инвентаря сумки травника, в которой я хранил самые ценные предметы, к моей сущности. Подобным умением обладали последователи Творца наук. Только у них Инвентарь привязывался к физической оболочке.
Стоило мне только подумать об этом, как тут же перед глазами всплыл предмет, полученный за победу над последней частичкой души Камелии в гробнице Пограничья Звездных чертогов.
«У меня же есть Звездная сущность!»
Усилием воли, вернув себе сознание, я открыл инвентарь, и достал оттуда фиолетовую сферу.
«Ну, погоди Аэрус! Рано ты списал меня со счетов»
Раз нет источника, а силы вышедшей из-под контроля стихии на исходе, почему бы не попробовать создать новый? С этими мыслями я использовал зелье Великого восстановления и раздавил Звездную сущность об свою грудь.
Тьма снова накрыла мое сознание, а голоса взбунтовавшейся стихии полностью исчезли из головы.
Эпилог
Эпилог
Шум ветра и колышущиеся от его порывов верхушки стройных деревьев. Это было первым, что я увидел и услышал, вернувшись обратно в Аэрус. Звездное небо над головой и газовый гигант, наполовину утопающий в туманном океане, явно говорили о том, что я до сих пор нахожусь в звездных чертогах. Но место, в которое я попал, сильно отличалось от Авалона.
Осмотрев себя, я вдруг понял, что стою посреди этого лиственного леса совершенно голый.