— Да блять оно и видно! В одном графстве пиздец, в другом пиздец, всё разваливается! Охуительно поработали. И к этому привёл ваш компромисс! Вместо того, чтоб под корень вырезать всех, чтоб давить их нахуй, вы позволили себе стать зависимыми от них, так ведь проще и совесть чище! Можно по утрам самой себе хвалебные песни петь!

— Да пошёл ты! Ты не знаешь, что нам пришлось пережить и через что мы прошли!

— Да похуй! Я вижу, до чего вы дошли блять! Всем насрать, что вы делали, если результатом стал такой пиздец!

— Тогда сделай лучше, позорный отброс! — заорала она. — Сделай хоть что-то, чтоб потом поднимать свой голос на нас! Сделай!

— Да блять без проблем!

И, выхватив револьвер, я выстрелил ей в колено. Констанция вскрикнула и упала на пол.

— Сделать?! Сделать хоть что-то?! На нахуй! Получай!

Я выстрелил ей в локоть. Потом прострелил второе колено.

А потом вообще разрядил весь револьвер ей по основным суставам, с наслаждением наблюдая за её болью на лице. После чего подошёл к ней, схватил за волосы, приподнял и от души несколько раз ударил её кулаком по лицу. Расхуярил ей нос, губы, выбил два передних зуба, подбил хорошенько глаз. Бросил на пол и от души проебашил ей ногой по груди и животу.

Да, я её отпиздил. Отпиздил за то, что она лживая лицемерная сука, которая, прикрываясь благими намерениями, просто не хотела пачкать руки. Именно так я это вижу. Вижу, что она не хотела брать ответственность, предпочитая отдавать на откуп человеческие жизни. От этого мне было больно. Не такой я её помнил.

Уже глядя на тяжело дышащее, хрипящее и окровавленное тело, я присел напротив ей головы. Её полные молчаливых слёз глаза смотрели на меня без злобы. В них была лишь боль и отнюдь не физическая, а душевная. Каждый выбирает свой путь и каждый потом пожинает последствия своего выбора.

— Ты просто глупая трусливая лицемерная шлюха, Констанция, — тихо сказал я. — Ты предала свои идеалы, ты предала себя, ты предала всех. Столько людей погибло лишь из-за твоей трусости и нежелания связываться с этим. Кричала о том, что борешься за добро, всё знала и ничего не сделала. Да, я монстр и убиваю людей. Но я не скрывал свои поступки под громкими словами, никогда не отрицал этого, не приписывал им псевдоморальный смысл. Я не пытаюсь выйти сухим из воды, хоть и не стремлюсь подохнуть. В отличие от тебя.

Я похлопал её по голове.

— Это пиздец, Коня. Ты такая грязная и трусливая мразь, что даже мне стыдно за тебя. Скажи, а Эви знала об этом?

Не сразу, но Констанция покачала головой, не издав ни звука.