— Да. Вы очень отличаетесь, поэтому мне интересно посмотреть, чем именно. А теперь открой ротик, будь хорошей девочкой.

Как выяснилось, у них не было языка. Зато были подобия таких жвал. Несколько пар — одна большая и длинная, и три маленькие. Я даже аккуратно просунул ей пальцы в рот и вытащил длинные жвала. Наверное, длиной с указательный палец; из рта же я смог вытащить только с полпальца. Хрупкие, я бы сказал, сделанные из хряща и покрытые маленькими ворсинками; в них было даже то-то милое.

А Приалишшинь смотрела на меня всеми шестью глазами, явна ждя моей реакции. Моей реакции? Да пожалуйста.

Я отпустил и тут же в засос поцеловал её. Это мерзко. Это жутко.

Это прикольно! Особенно когда они оказались у меня во рту и начали там шерудить. И вкус леса. Серьёзно, словно арахны полностью пропитаны травами. И когда мой язык был у неё во рту, её маленькие жвала забавно его трогали, дёргали и гладили. А сама арахна словно соску сосала.

А сиськи… блин, просто мешки с жиром. Они были просто огромны и полностью заполнены. Обожаю. Вообще, я любые обожаю, потому и эти меня радовали. Я буквально тонул в них, позволил себе просто окунуться в них лицом, чувствуя запредельную мягкость. Я просто повалил Приалишшинь на спину к верху брюхом и лёг сверху, нежась в сиськах, пока она мне дрочила и гладила меня своими короткими передними лапками с ворсинками.

Я обнимал её снаряды, укрывал себя, лизал их, мял, кусал, тыкался в них лицом, оттягивал ей соски, отчего она немного шипела, трахал их, и постоянно дёргал. В такие большие… у меня фантазии слишком мало, чтоб с ними сделать всё, что только можно. А они ещё такие свободные, просто бери в руки спокойно. Короче я мял, как только мог. И соски, большие, как ниппели, с которыми я от души игрался.

А потом я выяснил, что арахна не может сама перевернуться на ноги, если полностью лежит на спине.

И тут я понял, что это всё моё.

Потому я её ебал и в рот, и в её детородный орган (я не знаю, как назвать, человеческие названия здесь явно не подходят). Она буквально помирала от оргазмов, дёргая лапками и не в силах что-либо сделать. А потом я ещё и до её паутинных желёз дошёл. Всё вылизал, и промял, отчего она пищала в подушку. А на бис я умудрился трахнуть её и туда.

Мой девиз — если есть дырка, то туда можно присунуть!

И я присунул. Было очень туго, даже с обильной слюной. А Приалишшинь так вообще дёргала своими лапками и причитала, что она умрёт, хотя остановиться не просила. Её железы, словно соски, очень медленно и с трудом раздвигались, когда я запихивал туда член. Я даже боялся, что они могут лопнуть.