— Нет-нет, — покачала она головой и села на кровать рядом со мной. — Меня не интересует ваша интимная жизнь. Меня интересует, что произошло. Так как то, что я видела не внушает мне оптимизма. Ты и раньше относился к ней словно немного строже, чем раньше. А после случившегося так вообще, словно держишь её под кнутом.

— Ну ты загнула…

— Возможно, в твоём мире нет такого понятия, но я имею в виду не насилие и моральный прессинг, а строгость. Повышенную строгость именно к её персоне. Это из-за того, что она сделала?

— Не будем об этом, — покачал я головой. — Там вообще всё сложно. Но нет, не из-за этого.

— Я поняла, — кивнула Элизи. — Тогда можешь сказать, каким образом ты довёл её до слёз на этот раз.

Ну я кратко и рассказал Элизи о произошедшем. Она слушала молча, ничего не говоря и никак не реагируя, пока я не закончил.

А после этого вздохнула! Ну вот так и знал, что именно таким образом отреагирует!

— Я не знаю, как выразить свои мысли.

— Вот и я о том же! Обиделась на шутку. Так мало этого, ещё рёв на всё поместье. А потом ещё спрашивает, чем табуретка лучше. Ну вот ты хоть раз видела, чтоб табуретка ревела и бегала по поместью?

— Ты же сейчас несерьёзно, верно?

— Абсолютно серьёзно. Ни разу не видел плачущую табуретку, что закидывает плюсик в её копилку.

— Мэйн, я… Нет, ты сейчас опять шутишь.

— Блять, ну конечно я рофлю, Элизи. Ясень пень, что Клирия важнее табуретки, просто она немного достала.

— Она беременна.

— Это типа нового приговора?

— Просто будь терпимее к ней. Ты даже ведь не пытаешься. Я лишь наблюдаю проявление агрессии к ней, не более.

— Может быть чуть-чуть выделяю её на фоне других, — нехотя согласился я.

— К тому же, зачем ты так с ней? Сравнил её с табуреткой.

— Я сказал, что табуретка будет предпочтительнее неё, — заметил я.

— Ты же понимаешь, что это ещё хуже? — посмотрела она на меня строго. — Клирия тебя ждала здесь больше всех остальных.