Кончилось тем, что графиня, вся красная от праведного гнева, пыхтела, а толстяк устало вздыхал, понимая, что выставили они себя ну пиздец в каком свете. Как он не пытался вразумить её остановиться и потом поговорить на эту тему, успехов так и не добился, так как девушка оказалась идеалисткой до мозга костей, не понимающей реалии.

Ну или глупой.

— Значит мира не будет, — посмотрел свин на меня. — Мы начнём сражение прямо сейчас, так как вы отказываетесь сделать то, что мы просим.

— Я же вроде согласился, — насмешливо ответил я.

— Слишком поздно, — по-гнилому улыбнулся он.

Вот именно, слишком поздно. Я пообещал себе, что жирного уёбка мы скормим живьём местному зверью. Если ему так просто раскидываться жизнями, врать всем в лицо о жертвах и так далее, то и смерти обычной он просто-напросто не заслужил.

Никто не забыт, уёба, ничто не забыто…

Когда я вышел на улицу из палатки, жирный поднёс к ней спичку и поджёг, что символически означало конец нашим переговорам. Однако я всё равно видел, как графиня была не согласна с этим. Какая хорошая девушка, надо будет поговорить с ней после нашей победы, а пока…

Я вернулся в крепость к Констанции и Эви.

И вторая тут же спросила:

— Что они сказали? — Эви была похожа на ребёнка, который расспрашивает родителя о том, что сказали о нём на родительском собрании.

— Что отказываются от мира.

— А что ты предложил?

— Предложил отдать тебя, Эви, — совершенно спокойно ответил я.

— Меня? — удивилась она.

— Ага, было интересно посмотреть, как они ищут предлог, чтоб отклонить предложение и всё равно напасть.

— И какой был предлог? — спросила Констанция.

— Странный. Не хотели отводить войска, говорили, что мы нападём на них в спину, словно они будут не в состоянии отбиться. Ну так вот, те двое ещё и посраться успели между собой. Там была такая молодая девушка…

И я кратко рассказал об их распрях и о том, что там вообще произошло. Слушая это, Констанция только недовольно хмыкала, а Эви изредка улыбалась, скорее для приличия, чем из-за хорошего настроения.

— Значит будет скоро штурм, — вздохнула она.