— Не было бы переселения душ, тварь пустоты, — пробормотал он и закашлялся кровью. — То был мой последний срок, что предстояло мне прожить. Так что не жалею я, что дрался до конца. Но куда мне до тебя…

Странно, что именно сейчас он решил об этом поговорить. Очень странно, но ладно, мне то что? Я не спешу, если только… нет, спешу, не хочу быть заваленным.

— Украли его… герой какой-то унёс орудие наше священное, запечатанное. Убил всех и унёс, — он закашлялся кровью. — Нет больше переселения душ. Мой срок пришёл, для всех приходит.

Он двинулся мимо меня, опираясь на стену, в свою комнату.

— Мы все умираем, антигерой, — пробормотал он, заставив меня непроизвольно напрячься от упоминания себя любимого. — Рано или поздно мы встречаем смерть. Сильнейшие принимают судьбу с гордо поднятой головой даже в пучине ужаса и безнадёжья, перед соблазном и лживыми обещаниями. Мы не принимаем компромиссов…

Он видимо подразумевал, что я должен идти за ним. Оглянувшись и оценивая состояние дворца, что рушился, я решил выслушать его слова. Мало ли что скажет, а сейчас, полностью восстановившись, я буду вполне способен его убить. Или сбежать.

Мы вышли в его комнату, где он сразу двинулся к большой тумбе. Там на подставках под стеклом лежала катана. Красного и золотого цветов, что создавали узоры на ножнах. С рукоятью, что была обёрнута красной тканью; с золотой кисточкой на верёвочке, при креплённой к рукояти.

Это была удивительная работа. Тот, кто её создал, должен был быть мастером.

Старик разбил стекло рукой, даже не обратив внимание на то, как вспорол руку; вытащил и протянул мне.

— Меч власти императора, — прохрипел он. — Что бы ни было в стране и кто бы ей не правил… нужен всегда император. Нужен тот, кто власть держать будет и служить станет залогом закона. Чтоб не делили жадные рода землю эту. Пусть я умираю, но не позволю рухнуть империи… Прими его и отдай наследнице. Он благословение моё…

Ноги старика подогнулись, и он упал на колени, всё протягивая катану.

— Он… (кашель) заставит войска слушать её… Она станет законом и силой. И никто не посмеет покуситься на её власть.

Я забрал его из рук старика, стараясь касаться как можно аккуратнее, чтоб не повредить. Казалось, когда он оказался в моих руках, император вздохнул с облегчением. Словно отдал огромную ношу.

— Никаких компромиссов, антигерой… Либо полная победа, либо полное поражение. Такие, как мы не принимаем другого исхода.

Он гордо выпятил грудь, сохраняя в себе какую-то стальную жилку и гордость.

Надо отдать ему должное, он был крепким человеком со своими принципами. Человек, который был уверен в себе до конца, и который действительно следовал цели. Мне хотелось верить в это, глядя на него.