Когда танцовщицы начали размахивать ногами и увлекли собой большую часть публики, я подошёл к Бацу.

— Бац, надо поговорить… — потормошил я его за плечо.

— О, Док! — улыбнулся он. — Ребята, это Док! Помните его? Садись, Док, скоро будут разливать алкоголь!

— Бац, нам надо поговорить, — настоял я.

— Ладно-ладно, — ответил Бац. — Сейчас вернусь, ребята!

Мы отошли к нашим.

— Ну? — спросил Бац.

— Надо валить сегодня же, — произнёс я. — Крёз очень убедительный человек.

— Да ну? — не поверил Бац. — Нормальный же дядя!

— Останемся — будем пахать для «общего блага» до самой смерти, — ответил я ему. — Здесь только единицы не под одурманиванием. Бац, нам надо уезжать. Сейчас же.

— А как же ребята? — спросил он у меня.

— Если кто-то пожелает ехать с нами, пожалуйста, — пожал я плечами.

— Думаешь, отпустят? — спросил Бац.

— Если останемся на ночь, не уедем никогда, — ответил я ему со вздохом. — Тут такие порядки. Обработают, как я понимаю, а потом будешь вкалывать как тупой болванчик, абсолютно уверенный, что это твоё собственное решение.

— А то, что мы едем сейчас куда-то, наше собственное решение? — выдал контраргумент Бац.

— Хочешь оставаться — оставайся, — понял я, к чему он ведёт. — Но мы уже получили оплату за нашу работу. Теперь осталось выполнить её.

— Марусю не хочу оставлять, — произнёс Бац.

— Решай здесь, — поставил я его перед выбором.

— Эх, бля… — Бац заскрипел зубами. — Бля… Ох…

— Чего? — спросил я.