Я кивнул.

— Ты говорил, что надо писать.

— Тебе стало бы легче? — я всё любовался точными движениями викинга. — Идея была красивая, если бы ты сразу прочитал. Но, мне кажется, что так всё же правильнее.

— Да. Спасибо. Стас тоже?

— Да.

— Это всё…

— А вот тут нет, — осадил его я. Про то, что со мною общается система — вслух озвучивать не надо.

— Понял… А… Как это Свете сказать?

Я повернулся к призывателю. Растерянному, раздавленному топ–менеджеру крупной компании. Человеку, который казался мне мерзким. И, судя по поступкам, таким и являлся. Но чувства меняют людей, это всем известно.

— Я бы не смог такое сказать. Я не знаю, как это будет правильно. Я не хотел бы быть на твоём месте, Жень. Рано или поздно она узнает. Либо когда выключат сервера, если проиграем, либо когда ты выйдешь, а она останется.

— А она останется?

— Этого я не знаю. Узнаю — скажу.

— Спасибо за честность, Егор. Я был о тебе худшего мнения. Не ожидал…

— Взаимно. Свиток уничтожь.

Письмо по–прежнему было в руках призывателя. Женя опустил взгляд, порвал его в мелкие кусочки и разбросал.

Сверху раздался яростный крик. Мы оба уставились в небо, где двое Охотников на гиппогрифах накинулись на третьего. Доспехи сверкали от солнца. Зверьё бросалось на жертву, оглашая визгом округу. Вот фигурка метнулась в сторону, отрываясь от преследователей. Вспышка. Яркая точка охотника вывалилась из седла и полетела вниз. Потерявший наездника скакун прянул прочь, разрываясь между врагом и павшим хозяином.

Через несколько мгновений второй гиппогриф, тяжело петляя, принялся снижаться. Спиралью. Отбившийся от противников всадник некоторое время парил на месте, а затем двинулся к башне.

— Это у них брачные игры такие? — спросил я, чувствуя приближающуюся тревогу.

Гость не так блестел на солнце, как его противники. Вернее — совсем не блестел. И чем ниже был странный охотник, тем больше я нервничал.