Накал как–то сам собой сходил на нет. Брови противников уже супились не так яростно. Черты лиц смягчались.

— Кто занял Твердыню? — спросил ЯкорнаяШесть.

— Гхэулин, Хиттолампи… — сказал я.

— И Вольне Ксенство. Это они нас тут подловили, — добавил Волхов.

— Нехорошо. Персы и эскимосы меня не беспокоят, а вот поляки могут доставить неприятностей, — кивнул маг. Выпрямился, сложив руки на груди. — Что делать будем дальше? Вы ведь понимаете, что выйдет только одна группа и с высокой долей вероятности это будем мы? Алексей говорил про ваши планы о бочках, и он же говорил о том, что у вас есть какие–то моральные установки. Это мило. Это уважаемо. Я бы назвал их излишними в сложившейся ситуации. Однако ещё раз — спасибо. И всё же — что дальше?

О, Таксист тогда не блефовал? Действительно испугался в болоте застрять до конца игры.

— Твои предложения? — спросила Алина. Тоже, вроде бы, уже не кипела от злобы.

— Разбегаемся. Забываем былое. Не мешаем друг другу. Пусть победит сильнейший.

— Ласта уже траите? — сказал Миша. Жрец щурился и кусал губы.

ЯкорнаяШесть вздёрнул брови в уважительном удивлении и просто признался:

— Да.

— Лол… — уныло протянул Миша. — Чё тут честного?

Я вдруг понял, что среди Роттенштайна нет Бомжары. Напрягся:

— Где твой рога?

— В резерве. Если вы выберите не тот вариант, что нас устраивает, он вытащит.

— Радар? — обернулся я к Игнату. Охотник отрицательно помотал головой.

— Механика известна, — улыбнулся ЯкорнаяШесть. — Решайте.

— Сложный ты человек, — вздохнул я.

Маг не отреагировал. Он ждал нашего вердикта.

— Валить их надо. Они на ласте. Отпустим — проиграем, — сказал Олег. Кто–то из Айвалона его поддержал глухим «угу».