За размышлениями путь до Салаба Вэ сократился вдвое, но к снегопаду добавился еще и град, не очень крупный, в полсантиметра величиной, но все равно вызывающий болезненный удары.
— Да сколько можно! — в сердцах выдал Крыс. Рите даже показалось, что он вот–вот заплачет. Даже ей в логах показывало:
«Мелкий град нанес урон 1»
«Мелкий град нанес урон 1»
«Мелкий град нанес критический урон 2»
«Мелкий град нанес урон 1»
Новые надписи появлялись каждые несколько секунд, и очень пугали. На сколько хватит у нее сил? После последнего боя ее полоска жизни была наполовину опустошена, и восстановиться полностью еще не успела.
Все больше нервничая, девушка остановилась. Далеко позади был лес, справа Ледовые болота со страшным Заморышем, слева где–то недалеко начинается Жестокая Трясина, куда, как поняла Рита, попасть еще страшнее, чем в болота. А до деревни еще идти и идти. Несколько раз вдохнула — выдохнула, посмотрела на Крыса, вздрагивающего при попадании в него градин, на трясущуюся от холода и страха Ибу, и поняла, что в этой ситуации она не одна, и думать надо в первую очередь не о себе.
Так что Крыс был второй раз за день быстро запихан за пазуху, Иба накрыта тяжелой шкурой козла, которая смягчала попадания градин, себе же Рита вытащила два жутко старых сухаря, которые и съесть не решалась и из сумки не выкладывала, надеясь, что выпадут где–нибудь. Но, естественно, именно они выпадать и не думали, только занимая ячейку рюкзака. Но в этих сухарях оставался толк:
«Очень сухой сухарь»
Вроде, 50 жизни и не много, но два сухаря — это 100 жизни, хоть немного времени дополнительно, но даст.
— Вперед! — кивнула Рита и решительно двинулась вперед, туда, где должна была быть Салаба Вэ, теплый трактир и горячий ужин.