Дверь с лязгом захлопнулась за ней.
Сейхан повернулась к Харриет.
– Все будет хоро…
Грохот выстрела заставил ее подскочить на месте.
Харриет зарылась еще глубже в подушку.
Сейхан смотрела на закрытую дверь, понимая, что не сдержала свое слово.
Лиза сидела у постели подруги, держа ее за руку. Никого больше в палате не было, и она не трудилась смахивать слезы с глаз. Мысленно Лиза молилась о том, чтобы Кэт наконец обрела покой; кому, как не ей, знать, как страдала подруга в последние часы и минуты жизни? Можно лишь воображать, какую муку испытывает умирающая мать, не зная о судьбе своих дочерей…
Тугой узел сжался в груди.
Однако винить врачей она не могла. Джулиан и его команда старались изо всех сил. Двадцать минут проводили они полное неврологическое обследование: щипали Кэт за руки и за щеки, проверяли зрачки на свет, провели несколько ЭЭГ. Даже на время отключили пациентку от аппарата искусственного дыхания, чтобы проверить, не вынудит ли ее избыток углекислого газа сделать хотя бы один самостоятельный вдох.
Заключение было неопровержимо – и безнадежно.
Кэт утратила не только высшие мозговые функции; она не демонстрировала больше никаких признаков активности ствола головного мозга – тех базовых рефлексов, отсутствие которых заставляет медиков вынести вердикт: «Мозг мертв».
Кэт больше нет.