— Может быть Хуан? — подал голос Маджестро, с трудом вынимая стрелу, засевшую в грудине зомби.
— Что прости? — я озадаченно затряс головой.
— Я говорю, может назвать собаку Хуаном, старина?
— В честь моего прадедушки мексиканского эмигранта? — не смог сдержать я иронию.
— Да нет, в честь собаки из Сильмариллиона, — махнул рукой кенку.
— Сильма… что? — переводила взгляд орчанка то на меня, то на пернатого.
— Книжка старика Толкиена, — объяснил я.
— О, видишь, братишка, ты всё знаешь, — ухмыльнулся музыкант.
— Скорее знаю о, — поправил его я. — Не довелось читать как-то.
— В общем, был там один могучий пёс с таким именем.
— Нет, знаешь, на Хуана он не тянет. Фурия, как думаешь, пролезть сможешь? — я ткнул пальцем в трещину, избороздившую каменную поверхность пола.
— Если что, доспехи сниму, — подумав ответила та.
В итоге убрать экипировку ей всё же пришлось, но мы спустились ещё ниже. Здесь убранство резко теряло сходство с шахтой — исчезли укрепляющие балки, брошенный инструмент и грузовые лифты, которыми поднимали добытую породу. На место им пришли выбивающиеся из земли кристаллы, алый мох и влажные испарения, которые уже за минуту покрыли росой нашу броню. Само пространство имело вид откровенно античный и брошенный.
Чем дальше мы углублялись по единственному проходу, тем больше мы находили следов исчезнувшего культа. Стены покрывали едва угадываемые изображения дюжины глаз, вписанных в круг. Выступы и полки коридоров и комнат усеивали давно засохшие окаменевшие свечки.
Я крался на расстоянии десятка шагов от остальных, поэтому шаркающие шаги услышал загодя. Вскинутый кверху кулак на ребят не произвёл никакого впечатления. Как шли, так и шли дальше.
Гвинден: У нас гости. Готовьтесь.
Гвинден: У нас гости. Готовьтесь.
Спутники ничего не ответили, лишь снизили производимый шум, приближаясь ко мне. Тоннель тем временем выходил на развилку. Мычание и скрежет по камню приближался справа, поэтому я аккуратно заглянул за поворот.
Гвинден: Восемь зомбаков. Затаитесь.