Я так и остался висеть под потолком, уцепившись за трубу. Орчанка и кенку ждали своего звёздного часа в коридоре. Пора!

Несколько клонов рассредоточились по залу и вышли из стелса, привлекая внимание мертвяков криками и свистом. При этом они махали руками, как ветряные мельницы.

— Эй, безголовые, жрать пора! Налетай! Торопись! Покупай! Живопи́сь!

Зомби ответили на это нестройным атональным хором, и разве что салфетки вокруг шеи не повязали. Резво зашаркали в сторону шумящих теней, созывая всё новые и новые порции умертвий из соседних помещений.

Первая двойка продержалась секунд десять, прежде чем их съели, но на смену им пришла вторая. Точно так же они выскользнули из скрытности, усиливая творящийся хаос.

Где-то вдали раздался шумный грохот.

Гвинден: Готовность десять секунд.

Гвинден: Готовность десять секунд.

Пользуясь замешательством, я резво обновил Сдвиг и призвал свежую партию самоубийц. Последний клон так и растаял нематериальным дымом в пасти обиженно замычавшего зомбака. Его можно понять. Вначале убили. Потом воскресили. А теперь и пожрать нормально не дают. Это уже переходит всякие границы! Куда бы пожаловаться?!

В просторный зал набилось к этому моменту больше сотни бойцов, когда из широкого прохода вылетела четвероногая зверюга. Условно четвероногая, должен признать. Выживший из ума Созерцатель сотворил какое-то юродивое подобие не то медведя, не то собаки.

Гора мёртвого мяса, которой придали отдалённо органическую форму. Лишённая глаз и носа, она имела лишь огромную широкую пасть. Гребень острых обломанных костей шёл вдоль хребта монстра, придавая ему сходство со стегозавром. Разнообразные конечности торчали во все стороны, заставляя разум сбиваться с такта в попытке осмыслить увиденное.

Так отдалённо человеческое тело, болтающееся вверх тормашками на морде твари, я принял поначалу за не до конца пережёванный ужин. Не угадал. Торс выпирал из нижней челюсти, как свешенный язык. Ноги же топорщились на месте глаз ожившего кошмара, словно какие-то антенны.