Ещё два часа в магазинах на этот раз, наверное, впервые в жизни, хотя и утомили, но не были скучны.

Нырнув в магазин, где на витрине висел пиджак похожий на школьный, она быстро пробежала по нему, хватая какие–то вешалки, после чего исчезла в кабинке. Когда она вышла из кабинки в юбочке в клетку и синем пиджаке, я уже примерно представлял, что увижу, когда она обернётся. Не было только белых гольфов. «Убить Билла» она явно смотрела.

Когда я увидел магазин с джинсами, облегчению не было предела. Практически загнав её туда по–японски, и услышав в ответ — «Хай», я расслабился. Наконец–то всё кончилось, и скоро мы поедим. Девица, вышедшая из кабинки, была действительно в джинсах, а ещё ковбойских сапогах и косухе. Когда она ещё начала расстёгивать молнию косухи, которая и так демонстрировала практически всё, я сдуру попытался придержать руку и толкнуть её обратно в кабинку. Ну, само то действие не сложное, но вы попробуйте одновременно не дать на себя запрыгнуть, и ещё не обратить на себя внимание окружающих.

В кабинке, она зашептала мне в ухо, что если джинсы, то без косухи она не уйдёт, и она её не расстёгивала, а та сама немного тесновата, но следующий размер отсутствует. А ещё, стягивая косуху, она сказала, что в школе, многие девчонки хвастались, что у них кое–что случалось в кабинках в магазине. И теперь. Когда у неё есть любовник, она обязана убедиться, что это возможно.

Я так же тихо ответил, что если она будет орать так же, как утром, и царапаться, то шансов пообедать у нас не будет, только если поужинать в КПЗ. В Европе на связи с малолетними смотрят плохо. Мы, конечно, уйдём, но стоит ли оно того.

Глас вопиющего в пустыне, ни орать, ни отвечать она не собиралась, нечем было. После мы вышли из кабинки, и я сказал, что магазины на сегодня закончились. Пойдём в ресторан. Я знаю один, где здоровенные деревянные столы, под которые не залезешь, а посажу я её, напротив.

И тут Куэсу без веселья и всяких игривых нот в голосе, сказала, что в три часа ночи мы уже будем «там». И в следующий раз, Кицунэ и я можем не успеть. И у неё… Тут она всхлипнула. А мне стало стыдно. Ну и что, что она мне годится во внучки. Она взрослая девушка, а я — старый пень порчу ей её день из–за своих тараканов. Не мне её судить. Да и я не железный, а она тёплая мягкая, там, где надо, и крепкая там, где надо.

И да, я её обнял, совсем не по отечески, и шепнул, что поскольку она моя любовница, то плакать ей не стоит, а нужно меня радовать, так как ей захочется, и что по крайней мере сегодня, я не буду её ограничивать ни в чём, насколько смогу.