— Нет, я же не совсем дурак что бы ночью идти. До нее еще 2–3 часа.

— А эти как, они ведь и ногах не все стоят? — полюбопытствовал о судьбе не рассчитывающих свою норму.

— Все просто, самых убитых закинут в локацию с городом. Проспятся, а утром такой штраф увидят, что еще пару недель не смогут посещать мирные зоны. А те, кто покрепче или поумнее выпьют для настроения и наберут с собой. И уже дойдя до погоста или башни клана, продолжат праздник лежа на подстилке.

— А ты чего не празднуешь?

— Так ведь дела у нас с тобой! Не до гулек мне.

Подойдя к арке, возле которой стояла какая–то штуковина, больше всего напоминающая миниатюрный прицеп, для перевозки одиночных заключенных. К нам тут же подбежал пожилой мужик, на ходу отбрасывая полу пустой пластиковый стаканчик.

— Добрый день! тьфу! вечер. Чего угодно? — радостно проблеял раскрасневшийся мужик.

— Я к вам подходил сегодня — начал разговор Горгин. Вот он пациент и доброволец на полную разборку.

Услышанное меня ошарашило, как–то думал, что хоть такая малость как последняя отмашка будет за мной, а вот оно как.