Сейчас на улице не было ни одной живой души, словно все население города разом покинуло его, ушло, зачарованное игрой Сумасшедшего дудочника. Так казалось, но это было не соответствовало истине. Карл чувствовал их. В каждом доме, за каждым окном скрывались люди напуганные, не желающие ни во что вмешиваться. Дородные главы семейств, спрятавшие детей и жен по подвалам, вооружились винтовками, мечами, кто чем мог, и сидели настороженно у окна, ожидая, что будет дальше.

За одним из окон красного кирпичного дома, обвитого плющом, сидела старушка лет ста двадцати. Она почти не понимала, что происходит вокруг. Вот уже лет сорок не выходила из дома. За ней ухаживала внучка. Теперь она спряталась в чулане на первом этаже, бросив бабушку наверху одну. Старушка беспокоилась, что осталась одна, беспокоилась за внучку. Но постепенно в ее душу вползало безразличие.

В доме напротив под кроватью спрятался юноша. Он очень беспокоился за свою девушку, дочку купца из Тзонтза. Его ювелирные лавки находились в нескольких кварталах отсюда. Юноша очень хотел броситься бежать через весь город к ней, но боялся. От страха он забрался под кровать и плакал, проклиная себя за трусость и слабость духа.

В соседнем бревенчатом доме с флюгером в виде пирата с подзорной трубой жил мясник, работавший на рынке. Высокий дородный мужчина, покрытый волосами настолько густо, что по утрам он мог бы заплетать на груди косички. Сегодня с утра он должен был занять свое место в мясных рядах, но не смог выйти на улицу. Предчувствие чего-то непоправимого и страшного задержало его. Теперь он сидел в старом сплетенном из прутьев кресле, курил трубку и поигрывал тесаком, злобно смотря на зашторенное окно. Он ждал, чем все закончится. И готов был ждать очень долго.

Люди попрятались по своим домам. Они чувствовали смерть, и не хотели оказаться у нее на пути.

Карл тоже почувствовал – словно смертью задышали мостовые города, стены домов неуклюже зашевелились, ожили памятники и колонны. Город просыпался от долгого сна, наполняя легкие магией. Такое ощущение, будто ты муравей, бегущий по ладони огромного человека.

Надо успеть до Ворот, пока здесь не началось самое главное веселье.

– Быстрее. Надо поднажать, – крикнул он.

Его услышали. И следующие несколько улиц они пробежали на едином дыхании. Только долго поддерживать такой ритм не смогли. Первым выдохся Миконя. Он часто задышал, стал спотыкаться. Того и гляди, свалится на ровном месте, и тогда тащить придется двоих. Лора тоже выглядела не лучше. Растрепанные волосы, потерянная улыбка, капельки пота на лице и затрудненное дыхание. Да и Карл чувствовал, что его легкие готовы взорваться. Только один Механикус выглядел свежим и бодрым. Хоть сейчас марафонскую дистанцию.