– Десять лет назад? – тот пожал плечами. – Ну хорошо, вот только что все это значит?

– Пока что – понятия не имею. Но это дело становится все интересней и интересней. Мечта детектива, Гастон: одинокий дом в глуши, знатные персоны – каждый со своей темной тайной – таинственное убийство, призрак на болотах… Красота же, нет?

– Ну, не знаю… – Гастон почесал нос. – Что-то в этом такое есть, конечно. Но я бы предпочел сейчас стрелять уток, если честно.

– Я, вообще-то, тоже… А, кстати, я говорил вам что понял, как убийца генерала запер дверь изнутри?

– Нет, не говорили, – заинтересовался Гастон, – а как?

– Вот! – Фигаро торжественно протянул вперед руку. На ладони следователя лежала одинокая серная спичка.

– Спичка?

– Да, Гастон, да! Простая спичка! Я нашел ее на пороге комнаты генерала, но понял откуда она там взялась только сейчас. Прямо стыд берет, право слово… Смотрите: я поднимаю защелку – так? Вставляю в петлю спичку и подпираю защелку. А теперь смотрите… – Фигаро с силой захлопнул дверь. От удара спичка вылетела из петли и упала на пол. Защелка, тихо звякнув, встала на место.

– Ребенок бы догадался! А я – баран круторогий! Ну, хоть теперь сообразил…

– Ха! – Гастон хлопнул в ладоши. – Забавно! Теперь ясно, что за хлопки дверью слышала мадам Воронцова в то утро. Но что это нам дает?

– Пока что ничего, – вздохнул следователь. – Кроме одного – это не каминная спичка. Такими прикуривают. А поскольку Мари Воронцова не курит…

– …то круг подозреваемых сужается до трех человек. Вы молодец, Фигаро!

– Пока что не молодец. Дело-то не раскрыто… Так, Гастон, присаживайтесь вот сюда, на диванчик… Да… Сегодня мы с вами работаем с документами. Ваша задача – искать вот в этих книгах любые упоминания Черного Менестреля…

– Да их же тут вагон!

– Ничего, было два вагона. Один я уже перелопатил. А я пока займусь вот этим – следователь хлопнул ладонью по толстой стопке бумаг на столе. – Здесь все, что мне прислали из архивов Центрального управления по драугирам.

– Скучища. – Гастон погрустнел.

– Девять из десяти дней хороший следователь работает с бумагами, – заявил Фигаро, разваливаясь в кресле. – Терпение, мой друг, есть величайшая благодетель!

– По-моему вам просто лень рыться в этом хламе, – проворчал Гастон, открывая первую книгу.

Следователь сделал вид, что не услышал.