— Как много? — заинтересовался старейшина.

— Я благодарю вас за помощь. — Бутамо попятился. — Надо уйти, чтобы не привести Шунди в вашу деревню.

Бутамо заметил двух воинов, ушедших по тропе, ведущей к подножию, и решил, что безопаснее идти к вершине.

Когда я поднялся до середины горы, у меня вновь разболелись ноги и живот. Я в ярости протрубил, негодуя, что плоть слаба, но силы оставили меня, и впервые за семьдесят лет я опустился на землю, чтобы поспать.

Бутамо три часа поднимался в гору, прежде чем убедился в том, что племя, давшее ему ружье, его не преследует. Он увидел бородавочника, косящего на него глазом, хотел убить, но побоялся выдать свое местонахождение. Вместо этого сорвал с ветки какой-то фрукт, съел, обогнул большую скалу, нашел за ней съедобные ягоды и продолжил подъем, стараясь не оставлять следов.

Я проснулся от жуткой боли в боку, таких мучений испытывать мне еще не доводилось, с превеликим трудом поднялся на ноги. Спал я не больше трех часов, но мое тяжелое тело практически раздавило мое правое легкое, и теперь я стоял на дрожащих ногах, жадно ловя воздух. Боль сводила меня с ума, и я в ярости начал выдирать деревья и швырять их вниз по склону. Птицы бросились врассыпную, и прошло немало времени, прежде чем боль и ярость утихли и я смог продолжать подъем.

Бутамо провел ночь на горе, дрожа от холода. Утром нашел речку, вошел в воду, попытался поймать руками рыбу. Когда ноги совсем заледенели, вылез на берег, нашел какие-то ягоды, съел, залез на скалу, огляделся. Ни Шунди, ни трех его следопытов-вандеробо.

Хотя преследователи еще не показались, Бутамо знал, что рано или поздно вандеробо найдут его след, который приведет их на склон горы. А нападут они без предупреждения, в этом Бутамо не сомневался. Поэтому он развязал мешок с порохом и зарядил ружье.

А потом, голодный, замерзший, не решающийся спуститься вниз, двинулся дальше, изо всех сил стараясь скрыть свои следы от тех, кто будет его искать.