Джефти Аннонас открыла Постоянную Волну как некое мерцание в фазовом пространстве между нейроном и молекулой, между телом и разумом. Бевисов научился впрессовывать так называемую эссенцию души в глину, доказав, что древние шумеры владели какой-то частицей утраченной истины. А потом мы, я и Бевисов, импринтировали в созданные Энеем Каолином автоматы мотивационную эссенцию. Результаты ошеломили нас и изменили весь мир.

— И что? Какое отношение это имеет к…

— Перехожу к этому. Поддерживаемая, как и все прочее, полями и атомами, Постоянная Волна тем не менее является чем-то много большим, чем суммой наших частей — наших воспоминаний и рефлексов, инстинктов и побуждений. Примерно так же морская зыбь показывает только поверхностную часть громадного комплекса глубинных напряжений.

Я чувствую приближение еще одной вибрации. Наблюдая за платформой, я уже пришел к выводу, что пульсация происходит через каждые два-три качания.

— Звучит распрекрасно, — говорю я дитЙосилу. — Но как быть с этим экспериментом? Постоянная Волна колеблется между нами, как между двумя зеркалами, из-за того, что у меня…

Удар. Сильный! Я хриплю и натягиваю ремни. И тут же приходит эхо…

…и передо мной на мгновение возникает залитый лунным светом ландшафт — темные равнины и овраги, покрытые опаловым сиянием и тенями… Все это перекатывается внизу, подо мной, как будто я смотрю на некое воздушное творение.

Потом видение проходит.

Я пытаюсь удержать цепочку мыслей, пользуясь разговором, как якорем, ведь мой реальный якорь, органический Альберт Моррис, мертв. По крайней мере так мне сказали…

— Итак, вы используете мою Постоянную Волну… потому что я делаю хорошие копии. А у вас ничего не получается. Так, Йосил?

— Грубовато, но верно. Понимаете, по сути, это вопрос учета…

— Чего?

— Учета. Этим занимаются физики. Складывают, раскладывают, считают наборы идентичных частиц. Или, если на то пошло, чего угодно. Вытащите из мешка пригоршню шариков… имеет ли значение то, какой из них какой, если они все выглядят одинаково? Как рассортировать их, если они одни и те же? Статистика будет совсем иная, если в каждом шарике есть что-то уникальное. Царапина, ярлычок, трещина…

— О чем, черт возьми, вы толкуете?

— На квантовом уровне отличия особенно важны. Частицы можно считать двумя способами — как фермионы и бозоны. Протоны и электроны относятся к фермионам: принцип исключения, более фундаментальный, чем энтропия, принуждает их держаться отдельно друг от друга. Даже если они кажутся идентичными и имеют один и тот же источник, их нужно считать индивидуально. Они занимают положения, разделенные определенным минимумом количества.