Они сгребли все в старые мешки из-под картошки. Осгуд выглядел не более счастливым, чем какой-нибудь трудяга, которому приходится работать, когда у него болит голова. Он боялся, что теперь Стража пронюхает про эту хибару. Однако не помогать мне он не мог.

Очевидно, здесь располагался административный центр миссии А-Лафа в Танфере, подвалы же в терсайзовских зернохранилищах служили им жилыми помещениями.

Я осмотрел мертвую женщину. С первого взгляда было трудно судить, явилась ли ее кончина естественной, или же даме помогли. Ну ладно, уж полковник Блок сможет это выяснить. Тело окружала какая-то потрескивающая аура, словно бы говорившая: «Не прикасайся!». Я не стал. Возможно, только это и было необходимо для того, чтобы вновь вернуть ее к жизни.

Мешок с костями наверняка знал об этом. Знал – и не сообщил Страже. Он не хотел, чтобы его план по уши завяз в законе и порядке.

– Ты, Гаррет. – Дьякон Осгуд говорил мало, а когда открывал рот, его голос звучал измученно. – Возьми этот мешок. Ты, шлюха…

Тинни врезала ему между глаз первым подвернувшимся под руку оловянным кухонным прибором. Упомянутые глаза тут же съехались к переносице, дьякон зашатался. Его подручные вылупились на нее: случившееся было за пределами их разумения. Тем не менее я был рад, что Хохотунчик не пожалел времени, чтобы подавить их естественную предрасположенность ломать людям кости, когда происходит что-либо, чего они не понимают.

– Полегче, – сказал я Тинни, которая заводила себя для второго, окончательного удара. – Он нам еще нужен.

Она отбросила свое оружие, но по ее виду было ясно, что военные действия возобновятся в тот же момент, как только изо рта Остуда извергнется еще один образец сексуальной нетерпимости.

– Вы о чем-то хотели меня спросить, дьякон? – ласково проговорила она.

Нечленораздельный звук. Встряхивание головы, чтобы разогнать искры в глазах.

– Мешок. Вот этот. Неси.

Он не дошел до того, чтобы сказать «пожалуйста», но это было вполне понятно. У него было тяжелое детство. Прошедшее среди козлов и прочей скотины.

Вскоре я заметил, что все, что было необходимо нести, оказалось распределено между всеми, кто был способен на это, – но сам добрый дьякон не обременил себя ничем более тяжелым, нежели его совесть.

– Как ты думаешь, это стоит того, чтобы закатывать сцену? – спросил я Тинни.

– Сначала возьмем от него все, что нам надо.

Я уже видел прежде этот взгляд – большей частью в тех случаях, когда мне доводилось ее чем-либо обидеть. В каждом из этих случаев у меня был повод для сожалений впоследствии.