— Кончай кривляться! — прошипел он. — При чем здесь Макс? Какое он отношение к вам-то имел? Это же полное дерьмо! Он же «толкач». Пушер. Вы что, его сюда пускали? Наркотой баловались, идиоты?

— Я — никогда! — простонал мучимый головной болью Швед. — Ребята иногда смолили «грезничек». И ничего из «тяжелой артиллерии». А эта сволочь «грезник» сюда таскала чуть ли не задарма. То в долг, то в кредит, то по бросовой цене... Я чувствовал, что не так что-то, но уж больно безобидным он казался.

— Значит, он сюда, к вам, дверь пинком открывал? — ядовито умозаключил Пудель.

— Ну, в общем, был вхож, — определил Швед. — Ну и в этот раз он думал, что мы его «на раз» впустим. Но именно в этот раз открывать не стали, потому что и деньги и кладка у нас уже наготове были. К выносу. И мы не хотели впускать никого постороннего. Да и не впустили бы. Точно. Все же не полные мы идиоты.

— И как же тогда эти мрази сюда просочились? — задал вполне логичный вопрос мсье Лакост.

— Коста, расскажи! — попросил Швед. — У меня голова раскалывается!

Морщась от боли, он скорчился в кресле и, тихо постанывая, стал раскачиваться из стороны в сторону.

— Они пригрозили пристрелить Мутти, — пояснил Коста. — И нам пришлось отворить... Мутти... Он отправился поговорить с Чувырлой. Через решетку... Но...

— И что же? — резко оборвал его сбивчивые объяснения Пудель. — Этот ваш Мутти так и стоял, разинув варежку, и спокойно ждал, когда из него сделают решето?

— Да не стоял он! — тяжело вздохнул Коста. Говорил он, тоже морщась от усилия, которое приходилось для этого прилагать. — Не стоял, — продолжил он, с трудом ворочая языком. — А вовсе лежал. Без сознания. Он, наверное, повел себя неосторожно. Слишком близко к решетке подошел... Не знаю уж, что там вышло между ним и Чувырлой, но только Мутти был уже, как говорится, «вне игры». Но позвать на помощь он все-таки успел.

— И вы спокойно открыли двери этим мразям? Не догадались сразу же позвонить мне и потянуть время?

— У нас времени не было на размышления, — пожал плечами Коста. — Они начали Мутти разносить на части. Мы пытались отстреливаться.

Он кивнул на сваленные в углу арбалеты. Лицо Лакоста исказила мина глубочайшего презрения.

— Вы бы еще мухобойками с ними сражались! Ладно. Кого-нибудь кроме вашего дружка-пушера вы узнали?

— Так Янек одного из этих сволочей напрочь завалил, — почти огрызнулся Коста. — Из его же, сволочи этой, собственной пушки, кстати сказать. Так что не одними мухобойками мы воевали. Можете на него полюбоваться. — Он кивнул в сторону коридора. — Там... Может, вы или ваши люди и знают покойничка. Вы бы его, если не затруднит, забрали, что ли, от нас. А то не подарок все-таки..... А я, кроме Макса, лично никого из этой остальной тройки в глаза не видел. И даже запомнить их морды не успел. Все очень быстро разворачивалось.