– Не забудь умыться. Вообще приведи себя в порядок. И попугая дома оставь. У наших радетелей чуть что – разговор короткий.

– Неужто они даже попугаев ненавидят?

– А ты думал! Особенно тех, которые сами на зуботычину нарываются. Или не видишь, что на улицах творится? «Клич» удержу не знает. Уж бьют так бьют, до смерти.

Надо запомнить.

– И про себя поменьше болтай, – продолжал наставлять Блок. – Иначе расколют в два счета.

– Не понял.

– Не только Релвей за тобою следит.

– Правда? – Он задел мое самолюбие. Я всегда гордился тем, что с ходу замечаю «хвост». А тут «хвостов», оказывается, несколько, и ни одного я не заметил…

Спецы, ничего не скажешь.

– Следят, следят, – уверил Блок, с наслаждением лицезрея мою расстроенную физиономию. – Кто именно, не знаю. Релвей пока не выяснил. Но выяснит непременно: профессиональная гордость заставит.

Уж если Релвей не знает…

Стареешь, Гаррет. На пенсию пора.

Ладно, хватит себя изводить. Сменим тему.

– Ты слыхал про Институт расовой чистоты?

– Нет. Это что такое?

Я объяснил.

– Разузнаю на досуге, – пообещал Блок. – Осторожнее там, Гаррет.

– Я пока не ухожу. – По большому счету меня ничто не удерживало, но я чувствовал, что не готов уйти. Не готов спать на каменной постели, вскакивать по приказу и по приказу ложиться, не готов отказаться от радостей жизни во имя светлого будущего – пускай даже временно.

70

70