Грубый гномий голос что-то прорычал. Морли ответил на том же языке. Белинда начала меня развязывать. Я попытался перегнуть ее через колено, но сил у меня осталось лишь на то, чтобы приподнять и уронить руку. Тогда я сказал пару слов на языке, напоминавшем по звучанию гномий, но непонятном для окружающих.

– Ты слишком сильно его стукнул, – упрекнула Белинда. Наконец-то я начал улавливать, о чем они говорят!

– Не говори ерунды. Иначе бы он дышать перестал.

– Да ты мозги ему вышиб!

– Это вряд ли. Было бы, что вышибать. Погоди минутку, он сейчас оклемается.

Ничего, Морли Дотс, придет срок, я тебе все припомню. И попугая, и эти твои слова.

– Извини, – сказал он мне, причем в голосе его не было и доли раскаяния. – Надо было убедиться, что ты настоящий. Тут объявилось с полдюжины Гарретов. Насколько мне известно, при всех своих талантах ты раздваиваться еще не научился?

– Научусь, – буркнул я. – Готовься. В следующий раз один Гаррет будет обедать с Релвеем и капитаном Блоком, а другой в это же время станет запихивать тебе в глотку пернатый мешок с дерьмом. И хорошо, если в глотку.

Как ни странно, мне удалось все это выговорить на вполне разборчивом карентийском. Морли, похоже, изумился и слегка обиделся, но не позволил чувствам отвлечь его от дел.

– Твой близнец объявился вчера в «Пальмах» и стал спрашивать Белинду.

Я покосился на мисс Контагью. Она что, все еще околачивается в этой забегаловке?

– Не смотри на меня так, Гаррет, – криво усмехнулась она. – Садлер с Краском хорошо поработали. Я едва могу двигаться.

– Мы сразу поняли, что это не ты, – продолжал Морли.

– Да? – Значит, у меня есть привычки, по которым настоящего Гаррета можно отличить от оборотня? Хотел бы я их знать; но для начала хорошо бы, чтоб перестала болеть голова.

– Сардж подсунул тебе тарелку с перцем. Одна из его обычных шуточек. А ты слопал и не поморщился.

– Вот идиоты! – Даже голодная свинья не станет жрать перец. А у Морли перец подают на блюде, и его там полным-полно, всех размеров и расцветок. Этакий попугай из перца. Я бы подавился одним только запахом, если бы и принял подобное угощение. – Что вы с ним… со мной сделали? – За несколько часов эти оборотни разрушат репутацию, которую я создавал годами.

– Мы его схватили, но он удрал, стоило нам отвернуться. У них, похоже костей и в помине нет. Он выбрался сквозь дырку, в которую и не всякая кошка пролезет.

Шестеренки у меня в мозгу потихоньку проворачивались. А в руке внезапно оказалась чашка – верно, ее принес гном – с чем-то на редкость пахучим. Если не ошибаюсь, это настой ивовой коры. Часок потерпеть – и головную боль как рукой снимет; главное потом – не отходить далеко от ночного горшка.