В этот момент в кабинет Слэйтера вбежала педиатр:

— Вызывали, мистер Слэйтер?

— Иди сам! — беззвучно шептал мне Питер, с отчаяньем жестикулируя; я отрицательно покачал головой и безапелляционно показал ему подниматься и топать к двери.

Профессор вкратце описал мисс Грейт создавшуюся проблему. Она слегка покраснела — буквально на секунду — и сообщила, что, кажется, знает, как может помочь, причем именно сегодня.

— Вы уверены? — нерешительно переспросил Слэйтер, оглядываясь на меня.

— Уверена, уверена! — сказал я вместо Дайаны, взял ее за плечи и подтолкнул к двери следом за Питом. — Мисс Грейт уверена, док! Благодарю вас, мисс Грейт!

Слэйтер уже вызывал лаборантов.

Маркуса и Грейт развели в противоположные относительно друг друга лаборатории. Пит смерил меня уничтожающим взглядом, и створки дверей за ним сомкнулись. Отлично его понимаю. Но у меня была достаточно веская причина, которую я не мог сбрасывать со счетов, беспокоясь о чистоте эксперимента. Со стремлением Авроры в бескрайние просторы космоса я как донор был бы теперь не годен. Даже если «атомиевое отравление» и не передается от человека к человеку…

Через три часа мы все сидели у микроскопа. Пит был все еще зол на меня. Один-единственный плюс от всей этой ситуации: он хотя бы молчал и не загружал меня своими плоскими шутками. Хм! И что ему не нравится? Можно подумать, он не занимается подобным в собственной ванной. С его-то буйным темпераментом?..

— Пока все в порядке, — сообщил профессор. — Капацитация завершилась успешно, слияние есть. Даст бог, сбоев не будет…

— Эй, я протестую! — Питер буквально вскипел. — В порядке — так уничтожайте, пока не поздно!

— Помолчи, эксперимент еще не закончен! — я отодвинул приятеля, заставляя его сесть на место. — Поздно будет… док, через сколько?

— Я и так чувствую себя идиотом! — огрызнулся Маркус.

— Как?! И это с тобой впервые?! — почти искренне изумился я.

— Я его понимаю! — поддержала Маркуса педиатр. — Но ради работы можно и потерпеть, не так ли, господин лейтенант?

— Мы не можем сейчас уничтожить материал, — сказал профессор, не слушая наших препирательств, — пока произошло только объединение генетического материала, а впереди еще деление, образование той самой зиготы, морулы и бластоцисты, начало роста… По-другому мы ничего не выясним…

— Понятно тебе? — я обернулся к Питу, хотя из всего сказанного Слэйтером и сам понял не так уж много.

— Так сколько нам здесь сидеть?! Месяц? Два? По-моему, это была очень плохая идея, капитан!

— Предэмбриональная стадия длится около двух недель, — снова вставил Слэйтер. — Мы ничего не можем ускорить, несмотря даже на эктопический способ размножения… Это природа…