– Ты все тот же ханжа, – выдавила она, стиснув кулачки. – Это был безобидный галлюциноген. Он стоил денег. Ты ни черта не понимаешь в этой жизни! – сорвалась она и наклонилась к нему через стол, будто желая ногтями стереть гримасу самодовольства с его лица. – Что ты видел, кроме своих вонючих агрегатов и пары случайных женщин? Чему ты можешь меня научить, кроме чистоплюйства и своей слюнявой законопослушности? Торчишь в своей комнатенке, смотришь по ящику реальные игры и зубришь электрические схемы! На что ты годен? Если уж ушел из семьи, так хоть пройди путь познания до конца, испробуй и наркотики, и нищету. Скитания, и холод тюремной камеры… – Кажется, ее начинало заносить. Речь девчонки стала напоминать Милану тезисы так называемого «учения ардинцев», которое призывало молодежь к отказу от традиционных ценностей. – И как ты штанишки не намочил, когда к Полковнику врывался? Эх, будь на месте Шланга кто-нибудь покруче… Все сложилось бы совсем по-другому! – Кэти передохнула и откинулась назад, снимая с крючка на боку ящика сумочку. – А я-то подумала – налоговый преступник, гений финансовой аферы! Слизняк ты, а не гений!

Она вскочила, бросила на каменную физиономию Милана последний взгляд и выбежала вон, расталкивая посетителей кафе. Некоторые из них сначала проводили ее удивленными глазами, затем повернулись к Милану, будто ожидая от него подробных объяснений. Но он промолчал, вновь уткнувшись в свою тарелку. Подскочившая официантка протерла стол, и спустя минуту уже ничто здесь не напоминало о том, как строгий господин с зеркальных очках что-то резко обсуждал с симпатичной девчонкой.

Последняя фраза Кэти продолжала звучать в ушах Милана подобно раскатам грома, так же неотвратимо и гулко. Он впился зубами в кебаб с такой силой, будто тот был приготовлен не из говядины, а из отработанного протектора. Мысль, которая никак не давалась ему еще четверть часа назад, засверкала подобно атомному светильнику: цель Светы может во многом совпадать с его собственным замыслам по нанесению ущерба «Антипову». Он стал прикидывать, каким образом можно использовать выходные дни для поездки в Брахмапур.

Этим же вечером он позвонил журналистке. Она находилась в довольно шумной компании, поскольку в качестве фона к разговору звучали громкая музыка и пьяные голоса. Да и сама журналистка говорила не слишком внятно, и у Милана слегка екнуло в груди, словно веселье Светы, отданное кому-то неизвестному, задевало его. Но едва девушка узнала голос Милана, как почти протрезвела. Они договорились встретиться в понедельник вечером, у нее дома.