Заунывно шелестел дождь. Шипел газ, забулькало вкусное варево.

– Володя, ты мне вот что скажи… – подала она голос потом, шумовкой собирая с бульона пену. – Если тебе не трудно. Все-таки. В городе чего только не болтают, но… Правоохранители наши толком говорят что-нибудь?

– А что они могут сказать… – не упорствуя в молчании, ответил Вовка. – Ливень чертов. Нашли, где он вышел из автобуса – он же не один ехал, люди видели… И все. Если б не дождь, может, собаки бы помогли, а так… Там поселок с одной стороны, с другой – новые особняки. Опрашивали… Никто ничего.

– Но так же не может быть.

– Конечно, не может.

– А вдруг его украли?

Напрашивается, подумал Вовка. Особенно если знать, чего мы добились… Фээсбэшники тут тоже успели покрутиться, только ведь и им не все можно рассказывать. Если в Москве вот так невзначай узнают про нуль-Т, не то что меня, но даже Наиля ототрут мигом… Но про нуль-Т никто пока узнать не мог. А по старой памяти – нелепо. Сколько лет прошло, а никаких прорывов с космолетом нет, поэтому и суетиться не из-за чего. И главное – почему посреди поля? Он же домой уже ехал, почему выскочил? Откуда, скажем, те, кто хотел его украсть, знали, что он вдруг вот так выскочит? Сами его подговорили? Где, кто? Получается, эта передача на радио была только предлогом, чтобы его из Полудня выманить? Так украли бы прямо из города…

Ничего не вяжется, дурь полная.

Будто молния ударила в дом.

– Сима, – с трудом сказал он, – знаешь… Если будут какие-то новости, я тебе сообщу. А сейчас не надо. Не хочется глупости слушать и говорить.

– Хорошо, – послушно ответила она. – А тогда я вот что еще спрошу. Совсем из другой оперы. Ты листок с моим телефоном сразу выбросил?

Он не вдруг вспомнил, о чем речь. Потом смущенно признался:

– Да.

А она будто обрадовалась. Удовлетворенно констатировала:

– Я так и думала. – Поразмыслила и спросила: – А как ты тогда мне сообщишь? – Помолчала. – Придется мне опять тебе бумажку писать.

– Сима, – сказал он устало. – Ты, наверное, хорошая девочка…

– Ты еще сомневаешься? А я вот про тебя уже тогда все поняла.

– Тогда когда?

– Когда была маленькая.

– Ну и что ты поняла?