Мы ведь тут, не смейтесь, мгновенное перемещение в пространстве на любые расстояния открыли. В фантастике это называют нуль-транспортировкой или телепортацией. Ну, и еще по-всякому. У нас это как-то само собой назвалось переклейкой – из-за реальной природы процесса. Помните на свадьбе папы с тетей Наташей всем предлагали увидеть Таити? Это мы от избытка чувств пытались сделать сюрприз гостям, только тогда не вполне еще получилось. Там столько тонкостей обнаружилось, причем не только технического, но и психологического плана. Штука в том, что отнюдь не все люди и не во всяком состоянии поддаются переклейке. Это совсем не делит людей на первый и второй сорт, конечно. Вот академик Алдошин, например. У него после исчезновения папы, как Вы, возможно, знаете, был инфаркт, но теперь, к счастью, он пошел на поправку, как раз вчера я навестил его в санатории, и он уже просто рвется путешествовать. Умница, добряк, крупный организатор науки, замечательный человек. Так он тоже оказался неспособен. Таких людей могут брать с собой так называемые поводыри. Я вот оказался очень сильный поводырь, за раз могу взять с собой до семи человек, это пока абсолютный выявленный экспериментами максимум. Впрочем, судя по первым пробам, тетя Наташа дала бы мне форы, но она сейчас нездорова немножко, и мы вынуждены обходиться без нее.

А вообще-то поводырей, как всегда в жизни, не хватает.

Конечно, все еще только в стадии опытов. Поэтому мое письмо – не для прессы:-). Но если Вам придет в голову, что я спятил или просто Вас разыгрываю – не думайте обо мне так плохо. Я в здравом уме, а на розыгрыш такой никогда бы не пошел хотя бы из уважения к Вам. Если Вам это интересно, Вы просто можете приехать (только сообщите заранее, мы договоримся о конкретных сроках) и, так сказать, удостовериться. Вам наверняка это будет интересно и как журналисту, и вообще. Все ж таки, как писали когда-то о Гагарине, сбылась вековая мечта человечества…»

Бабцев читал Вовкино письмо целый вечер.

Да если бы Вовка немного раньше сказал ему хоть что-то похожее – может, все вообще пошло бы иначе…

Но стоило чуть растрогаться, он тут же шарахался: не с чего же пасынку так семейно, так по-доброму относиться ко мне! Невозможно поверить, чтобы Вовка полагал меня за родного… Не с чего! И – незачем! Вовке это просто незачем! Это лицемерие! Господи, это какая-то ловушка! Неужели они догадались?

Он закрывал файл, курил, открывал файл снова и снова перечитывал. Подходил к окну и смотрел на вечернюю улицу – там все было как всегда. Красные огни нескончаемо ползли внизу, точно всполошенные огненные муравьи никак не могли отстроить свой нескончаемо разваливающийся огненный муравейник; а из горящих окон в домах напротив складывались причудливые иероглифы: то ли гигантское табло нечеловеческого стадиона показывало загадочный счет невесть в чью пользу, то ли очередное «Мене, мене, текел, упарсин» предупреждало о близком крахе невесть кого.