— Ложись! — заорала Змей, толкнув Паяца Нимица на пол.

Улицу разнес артиллерийский грохот. 135-миллиметровый снаряд разорвался в толпе насильников и разметал их, словно комета, ударившаяся о поднос с шампанским. Через восемь секунд прилетел второй снаряд и перемешал обломки. Невредим остался только Пауэлл; завидев нечто совершенно неуместное, он поджал губы: по полицейскому кордону в другом конце улицы ехал танк.

— Эй вы! — крикнул он невидимому водителю танка. — Вылезайте из машины! Покажите водительские права и регистрацию!

Танк с грохотом жал вперед, не обращая внимания на Пауэлла-617, чье приземистое тело стояло прямо у него на пути. Танк победил. Пауэлла подмяло и раздавило, мегафон сплющила стальная гусеница. Танк подъехал к ступеням Святилища. Открылся верхний люк.

— Змей! — заорал командир.

— Максвелл? — Змей подняла голову над подоконником. — Максвелл! Откуда ты нахер взялся?

Максвелл развел руками, словно шестидесятитонного «Бьюкенена М6» хватило бы для ответа.

— Арсенал на 12-й, — сказал он. Посмотрел через плечо на колонну машин, следующих за ним через баррикады: армейский связной джип со спутниковой антенной, броневик «Бринкс» и четыре огненно-красных «феррари-маркиз» 23-го года, на каждой — по огневой группе из четырех морских пехотинцев. — Ну и еще кое-где остановились, — добавил Максвелл.

БУДЬТЕ ДОБРЫ, РАЗРЕШИТЕ ВАМ ПОМОЧЬ?

Сойдя на платформу, Джоан услышала позади два звука.

Первый — шипение закрывающейся двери вагона. Второй — рычание набирающего обороты шестицилиндрового двигателя.

Собака.

Она сидела сверху — пес проехал всю дорогу от Нью-Джерси на крыше, примагнитившись лапами к покрытию сверхскоростного экспресса. Джоан резко развернулась, чтобы застрелить преследователя, но, вытаскивая оружие, зацепилась мушкой за пояс; пушка выскочила из рук и с грохотом упала между поездом и платформой.

— Ой-ёй, — сказала Джоан.

У Собаки сверкнули глаза; со щелчком распахнулась челюсть-капкан. Она прыгнула.

Джоан, не зная, что еще можно сделать, взмахнула Лампой. И попала псу по башке. Собака изогнулась в полете и неудачно приземлилась на одну лапу; та сломалась. Джоан в адреналиновой панике подняла Лампу над головой и с размаху вмяла собачью челюсть в платформу, выбив при этом один глаз аварийной сигнализации. Замахнулась еще раз, снизу, и ударила сбоку по шасси — от удара пес перевернулся на спину; двигатель завыл в неистовом страдании.

И Джоан побежала, не оглядываясь, по платформе, по лестнице к главному терминалу.

— Айн, вы еще со мной? — спросила она, перескакивая через две ступеньки.