— Когда я прибыл на Солярию, меня поместили в закрытую машину и повезли к месту моего назначения. Так как я — землянин и плохо переношу вид открытого пространства, то…

— Я знаю, — нетерпеливо прервал солярианин, — но при чем тут…

— Вы, возможно, и знаете, — в свою очередь прервал его детектив, — но робот, который вел машину, не знал. Я приказал поднять верх машины, и он сразу же повиновался. Второй Закон: “Робот обязан точно и быстро повиноваться приказанию человека”. Конечно, мне стало нехорошо, и я пришел в себя только после того, как верх машины снова был опущен. Разве при этом робот не причинил мне вреда?

— По вашему же приказанию, — отпарировал роботехник.

— Разрешите мне процитировать Второй Закон полностью. “Робот обязан точно и быстро повиноваться приказам, полученным от человеческих существ, за исключением тех случаев, когда подобные приказы не вступают в противоречие с Первым Законом”. Следовательно, в моем случае робот не должен был выполнить приказ.

— Чепуха! Робот не располагал сведениями о… — Либиг слегка запнулся.

Бэйли наклонился вперед, его глаза блеснули.

— Ага! А теперь попробуем воспроизвести Первый Закон в его правильном виде. “Робот ни при каких обстоятельствах не смеет делать ничего, что может, насколько ему известно, причинить вред человеческому существу, или своей пассивностью допустить, чтобы человеческому существу был причинен какой-либо вред”.

— Но это само собой разумеется.

Далеко не всегда. Обычные люди, например, у вас на Солярии слабо разбираются в роботехнике и умеют лишь командовать роботами. Иначе они давно бы поняли, что роботы могут нарушить Первый Закон и причинить любые бедствия. По крайней мере, если ими будет руководить преступный ум.

Либиг побледнел.

— Сумасшествие, безумие, — в волнении прошептал он.

— Видите ли, — Бэйли не смотрел сейчас на своего собеседника, он внимательно изучал кончики своих пальцев, — я полагаю, что робот обязан выполнить любой приказ, если, по его разумению, этот приказ не может принести вред человеческому существу, не так ли?

— Да, разумеется.

— Хорошо. А другой робот обязан сделать то же, получив столь же невинное и безвредное, с его точки зрения, поручение, правильно?

— Ну?

— А что если два приказа, каждый из которых в отдельности совершенно невинен, вместе образуют преступление?

— Что такое? — Лицо Либига приобрело землистый оттенок.

— Я хотел бы услышать мнение специалиста, — невозмутимо продолжал Элиа Бэйли, — мой случай, конечно, гипотетический. Предположим, некий человек говорит роботу: налей немного этой жидкости в стакан с водой, который находится там-то. Жидкость совершенно безвредна, но мне нужно знать ее действие на воду. Потом вода будет вылита. После того, как ты это сделаешь, забудь о своем поступке.