– Понятно… Ты держись, Петрович. Вот я держусь, и тебе надо…
– Ясен пень, как ты говоришь… – он хрустнул пальцами. – Сноха учительницей работает, ей зарплаты одной на хлеб… А внучку поднимать нам с бабушкой придется.
Он вздохнул, как кашалот, выброшенный на берег.
– Не мое это дело, конечно… и не стал бы я спрашивать, при другом раскладе. А теперь вот спрошу. Отчего не женишься, Леша? Кругом столько женщин зря пропадает, и дочка у тебя сирота…
– Сложный это вопрос, Петрович, – очень серьезно, без малейшей улыбки ответил Чекалов. – Так что держаться нам и держаться. Я не только тебя да себя имею в виду.
Ящерка, проснувшись, легонько пробежалась по позвоночнику – надо думать, в качестве утренней разминки.
– Так я пошел, Петрович.
– Да-да, само собой…
Выйдя из конторы, он поплотнее запахнул воротник и огляделся. Привычно сделал над собой усилие, и мир враз стал стеклянным. Так… понятно…
Черная, как сажа 31-я «Волга» – и даже стекла кругом тонированы, гляди-ка – стояла на противоположной стороне улицы, в какой-то сотне метров, буквально излучая пристальное внимание к персоне Чекалова А. Б. Спасибо, ящерка. Значит, все решится сегодня?
Миновав собственную «Ниву», Алексей направился к припарковавшейся у обочины «Волге», уверенно сокращая расстояние. Подойдя вплотную, дернул за ручку и ввалился в салон, прямо на заднее сиденье.
– Здравствуйте, Борис Львович.
Пожилой мужчина, сидевший сзади, рассматривал его через линзы старомодных очков в роговой оправе.
– М-да… Значит, я не ошибся.
Момент, когда человек в темном пальто, сидевший рядом с водителем, успел вытащить газовый баллончик, Чекалов откровенно упустил. Что-то мягко фыркнуло в лицо, и наступила тьма.