Куик протянула руку и дотронулась до его локтя.

— Нет, нет, Джерри. Я считаю, вы поступили совершенно правильно. В конце концов, это и есть суть обучения — все нужно выяснять самостоятельно. Во что превратился бы мир, если б каждый сидел и ждал, когда ему все объяснят?

— В нашем управляемом обществе слишком многие так и делают, — сказала Гвинн.

Джереми отстранил свою руку и покраснел. Конечно, она права. Тем не менее он чувствовал некоторую обиду — оказывается, то, что он открыл для себя, всем давно известно. Словно он взобрался на Эверест и обнаружил там киоск с лимонадом. Что бы они сейчас ни говорили, они наверняка считают, что он занимался чепухой.

— Не унывайте, Джереми, — сказала Гуинн. — Кроме специалистов, о Бокле вообще мало кто даже слышал.

— Просто мы давно отказались от этого наивного представления об истории, — добавила Куик и улыбнулась ему. — Наверное, это и можно считать Прогрессом.

— Погодите, — не унимался он. — Я знаю, что Херкимер все это отметает — он говорит, что история не часовой механизм. Но разве не на этом постулате было построено все Общество Бэббиджа? Он не может нас не интересовать. Независимо от того, верен он или нет.

Последнюю фразу он добавил только потому, что иначе это сказали бы за него Гвинн или Пенни. Сам он не мог бы сказать, верит ли он, что историю можно превратить в точную науку. Это не слишком его касалось. Но его близко касалось другое. Люди из Общества Бэббиджа в это верили, и это они похитили Денниса, чтобы он не раскрыл их тайну. Вот что самое главное — Деннис. А все остальное — ученая схоластика.

Он показал на книгу.

— Ну хорошо, но Бокль имел по этому поводу свое мнение, а он когда-то был авторитетным историком. Вы считаете себя современными учеными и посмеиваетесь над викторианским оптимизмом, но ведь не исключено, что когда-нибудь другие будут посмеиваться над вашим пессимизмом. Кроме того, не один только Бокль верил, что можно создать подлинную науку об обществе. Был еще Адольф Кетле.

На этот раз они только посмотрели на него в недоумении.

— Кто?

Джереми порадовался про себя, что ему все-таки удалось узнать что-то им неизвестное. Он постарался сдержать улыбку.

— Адольф Кетле — был такой довольно известный бельгийский астроном, — сообщил он. — Современник Бокля.

— Астроном? — переспросила Гвинн.

— Ах, астроном… — сказала Куик.

— Да, астроном. В те времена интеллектуалы не так строго делились на категории. Может быть, этому нам стоило бы и поучиться у викторианцев. Кетле и Бокль вели между собой обширную переписку.

Куик взглянула на Гвинн.