Наконец Ред заговорил.

— Похоже, Тайной Шестерке не терпится добраться до братца Дэниела. Я думаю, не их ли был и тот загадочный соглядатай в Убежище?

Сара открыла глаза.

— Не забудь, — сказала она, — что Шестерка раскололась, как и Общество Бэббиджа.

— Помню.

— Я заметила, что братцу Дэниелу ты об этом ничего не сказал.

— Забыл, должно быть.

— Забыл?

— Ничего, он малый сообразительный, догадается. Ведь дилемма Карсона входит в обязательную программу.

— Неужели он говорил серьезно? О том, что будет меня защищать?

Ред швырнул на поднос последний кусок пиццы.

— Терпеть не могу анчоусов, — сказал он и вытер руки салфеткой. — Да, он говорил серьезно. Дэн — коварная змея и скользкий сукин сын, но он честный сукин сын. Он может солгать только в одном случае.

— В каком?

— Когда он лжет и самому себе тоже.

На улице уже наступила ночь. Выходя из пиццерии, они на секунду задержались в дверях. По автостоянке взад-вперед гоняли машины, не обращая внимания на разметку. Время от времени они проносились мимо витрин со скоростью, которая показалась Саре опасной. Справа, в дальнем конце стоянки, кучка юнцов, что-то возбужденно выкрикивая, толпилась вокруг двух пикапов, стоявших перед входом в «Макдональдс». Слепящие ртутные фонари освещали все вокруг каким-то странным мертвенным светом, словно в старом черно-белом фильме.

— Ну что? — спросил Ред, застегивая молнию на куртке: стоял сентябрь, и было прохладно. — Встреча с Кеннисоном в самом деле оказалась такой ужасной, как ты думала?

Сара покачала головой.

— Еще хуже.

— Хуже?