— «Общество социальной физики имени Кетле», — сказал Чарли наконец.

— Кегле? — переспросил Коллингвуд. Ред взглянул на него — он сидел белый как мел. — Кетле? О боже!

Ллуэлин озабоченно посмотрела на него.

— Что с вами, Джереми?

Коллингвуд низко опустил голову.

— Это моя вина. Моя вина. — Он поднял глаза. — Гвинн, что еще было в повестке дня того заседания, в день взрыва? Кроме математического доклада Джима?

— Только твое короткое сообщение про Кетле и Бокля… — Она осеклась и тихо произнесла: — Ох… — И еще раз повторила, как будто откуда-то издалека: — Ох…

Ред попался вперед.

— Погодите, давайте разберемся. Вы собирались сделать какое-то сообщение об Адольфе Кетле?

Коллингвуд кивнул.

— Да, после Джима. Если бы осталось время.

Ред откинулся назад и вытянулся так, что оперся затылком о спинку стула. Вполне возможно. Кетле пробовал заниматься «социальной физикой». Изучал статистические закономерности преступности и писал о них. Вызвал среди европейских интеллектуалов целую дискуссию о свободе воли и детерминизме. Не вдохновил ли он подражателей так же, как и Бэббидж? Жаль, что в свое время мы не присмотрелись повнимательнее к тому, что происходило в Европе. А все наше проклятое самодовольство!

— Я собирался сделать сообщение о связях между Кетле и Боклем, — продолжал Коллингвуд. Он поднял глаза, провел языком по губам и снова опустил голову. — Вы знаете, что Бокль умер скоропостижно? Он был еще молод.

— Вы ни в чем не виноваты, — сказала Ллуэлин. — Откуда вы могли знать?

На мгновение Реду пришла в голову дикая мысль — она хочет сказать, что Коллингвуд не виноват в смерти Бокля? Он растерянно взглянул сначала на нее, потом на него, прежде чем опомнился.

— Мы не можем с уверенностью утверждать, — сказал Вейн, — что группа была уничтожена с целью не дать ей коснуться Кегле.

Все переглянулись.

— Нет, не можем, — согласился Ред. — Но совпадение чертовски странное, а я никогда не любил совпадений. В этом стоит разобраться.

— Мы тоже так подумали, — сказал Чарли. — И когда Пенелопа рассказала нам…

— Пенелопа? — переспросила Ллуэлин. — Пенни Куик?