— Духу Крейла.

— Ты права, — проворчал Ред. — Нельзя нарушать обещание, которое дал покойнику. У тебя строгие принципы. Мне это нравится. Не знаю, что бы я сказал, если бы ты его пристрелила. Наверное, попытался бы понять. Черт… Если кто и имеет право рваться к курку, так это ты — после всего, что тебе пришлось перенести.

— Как трогательно, — сказал Селкирк.

Ред повернулся к нему.

— А вы придержите язык. У нас есть для вас подходящее местечко. Оно очень далеко отсюда, и нежиться на солнце там не придется. Пища здоровая, но простая, и обстановка скорее спартанская. Но это куда лучше, чем кататься по земле в предсмертных корчах. — Он оглянулся через плечо на Сару и сделал шаг назад. — Давай отведем его вниз. Вот-вот приедет Уолт. Мы доставим его самолетом в Северное Убежище, запрем, а ключ выбросим. Годится?

— Годится.

— А если он что-нибудь попробует выкинуть…

— Ред, ты сказал, что у меня строгие принципы. Так вот, один из них состоит в том, что не надо делать совсем уж исключительных глупостей. Я всегда готова защищаться и защищать кого угодно. Я даже готова убить его, если другого выхода не будет. Но я думаю, что с таким же успехом можно прострелить ему коленную чашечку.

Она не была уверена, что попадет в коленную чашечку бегущего человека, но Селкирк этого знать не может.

Тогда чему он все-таки радуется?

В тот момент, когда Ред находился примерно посредине между ними, Селкирк вдруг заговорил громко и отчетливо:

— Сара! Сара Бомонт! Кетле велит тебе исполнить твой долг!

Его голос эхом отдался у нее в мозгу. Каждое слово гремело, как раскаты грома. У нее внезапно появилось ощущение, будто она оказалась где-то на огромном расстоянии отсюда. Две фигуры, стоявшие перед ней, остались такого же размера, но стали вдруг казаться совсем крохотными. Звуки извне доносились к ней, словно сквозь вату. И последняя ее сознательная мысль была о том, что той ночью в горах Морин Говард, оказывается, не только допросила ее…

— Убей его, — прозвучал голос у нее в голове. — Убей Джимми Кальдеро.

Ред увидел, как напряглась Сара при этих словах, и мгновенно понял, что произошло. Она повернулась и навела пистолет на него. Дульное отверстие показалось ему огромным, как у пушки. Поверх прицела смотрели, на него мертвые, пустые глаза, в которых отражались первые золотистые лучи утренней зари.

У него еще оставался шанс. Если прыгнуть на нее, можно выбить пистолет из ее руки, и он, описав дугу, полетит через перила.

И Сара за ним.

В этом все дело. Прием состоял из нескольких последовательных движений, и он не был уверен, что сможет, выполнив первую его часть, вовремя остановиться.