Ким помолчал, растирая лицо руками. Покосился на Клауса.

— Совершенно напрасно вы морочили мне голову тогда — на борту, — без особого упрека в голосе произнес тот. — Я сразу понял, с кем это вы заключили ваш второй контракт. Я не расцениваю это как предательство. Вы ведь еще не выдали моей тайны своим... нанимателям. Потому, что все еще не знаете ее. И неизвестно, захотите ли выдавать, когда узнаете. Поверьте, все закончится совсем не так, как вы думаете. И, возможно, вовсе не так, как думаю я.

— А вы считаете, что я доберусь до нее, до вашей тайны? — не без удивления в голосе поинтересовался Ким.

— Я подумал, что пришла пора вам ее узнать... — Голос Гильде был холоден и сух. Как снега Чура. — Причина этого проста, агент. Мне нужен соучастник.

* * *

Некоторое время они молча смотрели в широкое окно. Из расположенного на верхнем этаже ратуши узла связи открывался вид почти на все Поселение — унылый коричневый лабиринт бараков, причудливым чертежом легший на белые просторы окружающей равнины. А прямо внизу, словно под ногами, лежала главная площадь.

Там, разворачиваясь и проходя мимо друг друга встречным курсом, уходили с площади шесть колонн. Затихали вдали маршевые двигатели нагруженных под завязку тяжелых глайдеров.

Теперь Ким заметил, что прошедшая ночь была здесь далеко не мирной. Несколько зданий — ближе к центру — еще догорали, и ветер уносил вдаль коптящие дымы. На стенах окружающих площадь домов темнели следы от пришедшихся в них разрядов бластеров. Кое-где из окон все еще торчали стволы пулеметов.

— Агент! — окликнул Кима от двери такой знакомый голос. — Надо поговорить, агент!

Ким крутанул свое вертящееся кресло, и его встретили сразу три пары мальчишеских глаз. И две пары пронзительных глаз Псов. Вся компания сгрудилась на пороге. Ган и Фор, как всегда, смотрелись отрешенными и сосредоточенными одновременно. Что-то с ними было не так. Валька был откровенно встревожен и подавлен.

— Ну что же... — Ким попытался пошутить. — Поговорим как агент с агентом... Что ты застрял на пороге?

Но Валька не был намерен шутить и понимать шутки.

— Я не агент больше! — возразил он настолько сурово, насколько суров может быть четырнадцатилетний подросток. — Я — свободный человек! — Он сглотнул слюну. — Выйди с нами, Ким. Нам надо поговорить.

Ким обернулся на Клауса. Тот усмехнулся и поднялся на ноги.

— Лучше я выйду. И проверю, как там глайдер. Нам уже пора убираться, и нехорошо будет, если нас в суматохе оставят без транспорта... Я подгоню его вон туда — к той штуке вроде антенны, что напротив ратуши.