Он уставился на меня.

— Ты серьёзно. Ты веришь в это.

— Ага.

Ярдли выглядел так, будто захотел отодвинуться от меня на несколько футов. Но не стал.

— Как это должно работать?

— Волосы детей заменят их самих, — ответил я. — Для заинтересованного страшилы волосы — это и есть дети. Это как использовать одежду, которую вы носили, чтобы оставить ложный след для того, кто по нему идет.

Ярдли нахмурился.

— Окей.

— Волосы твоей сестры обвязаны вокруг них, — сказал я. — Привязывают её к детям. Она близка к ним и, несомненно, любит их. В этом есть своя сила. Для страшилы она будет неотличима от детей.

— Она приманка?

— Она чёртов фугас, — сказал я. — Страшилы преследуют детей, потому что они слабы. Слишком слабы, чтобы противостоять взрослому разуму и воле. Так что как только эта тварь попадёт в круг, Мэган замкнёт его и порвет её в клочки.

— Тогда почему она боится? — спросил он.

— Потому что у страшилы есть сила. Он попытается разорвать её разум. Это будет больно. Если она дрогнет, он сможет ей навредить.

Ярдли попросту тихо таращился на меня какое-то время, затем сказал:

— Ты не мошенник. Ты веришь в это.

— Ага, — ответил я и оперся о стену. Ожидание могло затянуться надолго.

— Я не знаю, что страшнее, — сказал Ярдли. — То, что ты псих или то, что нет.

— Дети чувствительны. Они будут равняться на мать. Если она взволнована и напугана, они будут чувствовать себя так же. Если это поможет, думай об этом, как о способе дать детям волшебное перышко.

Ярдли нахмурился и кивнул.

— Как в «Дамбо». [53]