— Будем надеяться, что Саша просто не успел, — голос Баюнова резко поменял тональность, сменив расслаблено-вальяжные нотки на тревожные. — Не дай Бог провал…

— Орел в канале, — вновь взял в руки рацию Таурендил. — Всем птенцам готовность ноль! Начало штурма по окончании обратного отсчета. Начинаю отсчет…

Мишка, пристально вглядывавшийся в окружающий домик пейзаж и пытавшийся определить, где же скрываются приготовившиеся к атаке бойцы, вдруг вскрикнул, указав на дом, окна которого вдруг украсились белыми простынями.

— По штурму — отбой. Всем оставаться на своих местах. Ждем, — отдав распоряжения, Таурендил сунул рацию в карман разгрузки и сделал два шага в сторону, растворившись в тумане. Через несколько секунд он вернулся, поднося ко рту рупор:

— Всем находящимся в доме! Дом окружен, и сопротивление бесполезно! Выходите на улицу по одному с поднятыми руками!

Несколько секунд в доме ничего не происходило, потом входная дверь коттеджа отворилась, и на крыльце появился незнакомый Мишке мужчина, одетый в невзрачный серый костюм, с кожаными овальными накладками на локтях. Освещая мужчину, в крыльцо, укутанное надвигающимся сумраком, беззвучно ударили несколько лучей фар и прожекторов. Ослепленный этим светом, мужчина помотал головой и, подняв руки до уровня плеч, сделал несколько шагов вперед. Тут же из тумана выскочили две тени, моментально скрутившие ему руки и потащившие его в сторону от дома. Следом за мужчиной из домика на крыльцо вылетел Суняйкин, укутанный в какой-то балахон, казавшийся, в перекрестном свете прожекторов и фар, почти багровым. Сделав по инерции несколько шагов, Суняйкин упал на колени и заелозил, пытаясь подняться с помощью сведенных за спиной рук. Следом за ним на крыльце появился ехидно улыбающийся Мозырев. Подняв руки, он застыл на крыльце, дожидаясь спецназовцев, бросившихся к нему и Суняйкину. Пока Мозырева, Суняйкина и неизвестного Мишке мужчину вели к Таурендилу, несколько черных теней неслышно просочились в дом и через минуту в рации раздался хриплый голос:

— Птенец четыре в канале. В доме чисто, можно заходить. Имеется один труп. Не наша работа.

— Это свои, — Баюнов указал Таурендилу на мужчину, первым вышедшего из коттеджа. — Будьте добры, уважаемый, прикажите своим людям освободить его.

Таурендил вопросительно взглянул на Витиша и, увидев утвердительный кивок, коротко отдал распоряжения. Дожидаясь пока к ним подведут Суняйкина и Мозырева, Мишка попытался рассмотреть неизвестного ему человека. Перед ним стоял невысокий мужчина средних лет, сухощавый, но крепко сбитый. Высокий, чуть покатый лоб. Исподлобья — внимательный, цепкий и вместе с тем смешливый взгляд. Растянув тонкие губы в осторожной улыбке, отчего его острые скулы еще резче проступили на тонком овальном лице, мужчина принял из рук спецназовца пистолет и каракулевую папаху с остроконечной рубиновой звездой, видимо, отобранные у него в момент задержания. Выбив папаху об колено, мужчина озорно подмигнул Мишке, и, неожиданно по-доброму улыбнувшись, ответил на его немой вопрос: