– Бамбергер теперь долго будет отдыхать… – проронил один из солдат, и он нахмурился:

– Не понял.

– Знаете, майстер Гессе… – начал страж и, оглянувшись на сослуживцев, понизил голос: – Прошу прощения, майстер Гессе, не отойдете ли со мной вон туда? Не поймите неверно, но не хочу, чтобы видели, как я говорю с вами; дело не в вас, – поспешно уточнил тот, – я вам все объясню, но – не тут. Дело нешуточное, правда.

– Разумеется, – не медля, отозвался Курт, и страж стремительно развернулся, зашагав в сторону все тех же бочек, пройдя мимо них и завернув за округлый бок привратной башни.

– Мы с Бамбергером вчера говорили, майстер Гессе, – начал страж без предисловий, озираясь и понизив голос. – Он нам сказал, о чем вы с ним тут… ну, что штриг на кладбище был ненастоящий…

– Было такое, – согласился Курт, и тот поспешно закивал:

– Вот-вот… Потом он еще сказал, что вы, вообще, ничего себе так для инквизитора, что все понимаете, ну, и я решил, что с вами могу поговорить. То есть, вчера не собирался, а сегодня надо. Знаете, Бамбергер вчера сказал, что он видел штрига или, может, нет, в общем, что-то похожее на штрига – видел возле трактира, и что ночью хочет пойти туда. И пошел. У него не смена была, а он все равно вышел. Звал с собой, но мы… – страж замялся, на мгновение потупившись и тут же вскинув голову. – Не поймите превратно, мы не трусы, но… У меня, к примеру, тут семья. Ему хорошо шею подставлять, а кто будет кормить моих детей, когда мне эту самую шею набок повернут?..

– Понимаю, – подбодрил он коротко. – И что же?

– Мы его утром нашли, – договорил солдат уже почти шепотом. – Как раз неподалеку от того самого трактира – нашли со свернутой шеей. Только… Только, кроме этого, майстер Гессе – укус. Две дырочки, знаете, напротив вены. И кровь рядом. В этого кровососа, видно, больше не полезло, и он, как насосался, попросту сломал Бамбергеру шею.

Короткий болезненный стон – и знакомый, легко узнаваемый хруст под пальцами Арвида…

– Зараза… – пробормотал Курт тоскливо, привалившись спиной к каменной стене башни. Тело на земле виделось по-прежнему, и он на миг прикрыл глаза, пытаясь отогнать непрошеное воспоминание. – Я же говорил ему, я предупреждал – не сметь, я говорил – будет худо…

– Он упомянул об этом, майстер Гессе, – вздохнул страж. – Но сказал, что это его работа, и плевать, кто хозяйничает на улицах, штриг или бандиты, а его дело – улицы эти блюсти… Еще сказал: «не все ж парню одному париться»… И все равно пошел. Но не это самое главное. То есть, конечно, это главное, хороший человек погиб и все такое, но вот что важно еще – когда мы его нашли, когда доложили… Нам велели помалкивать. Родни у него здесь нет, никто не хватится, и сверху нам пришло – закопать тихонько. Шума не поднимать, никому не рассказывать, иначе будет плохо. Понимаете, майстер Гессе, все это, конечно, верно – свободный город, свободные горожане, и мы тоже, вроде как, свободные – в том смысле, что хочешь служи, хочешь нет… Только ведь сами понимаете – когда столько лет отдал службе, куда еще приткнешься? И переть против начальства…