Этого момента Келлер тоже не любил. С молчаливой командой к началу активного этапа операции он перешагивал Рубикон, быть может, отделяющий многих из вверенных ему людей от жизни. Этим коротким движением руки он посылал их на смерть, и тот факт, что сам он так же будет рисковать своей шеей, не делал ни меньше, ни легче лежащего на душе камня. Из всей группы лишь шестеро знали на собственной шкуре, с чем придется столкнуться – пятеро выживших еще с пражской зачистки и он сам; кое-кто из остальных присутствовал при охоте на оборотня, с которым, кстати заметить, кровососы не идут ни в какое сравнение, а прочие – молодняк, жаждущий боя с тварями, но понятия не имеющий, что это такое.

Мастер и два птенца предположительно, если верить сообщению Гессе. И новообращенная. И людская стража. Кисловато…

Взрывник отправился обратно, к калитке у заднего двора, и в душе задрожала тонкая, едва слышимая, невидимая струнка – как и всегда за минуту до начала. Тишина. Последние мгновения тишины. Слышно просыпающихся птиц. Траву вокруг. Даже, кажется, слышно, как солнце карабкается к краю небосвода, цепляясь когтями за край земли, точно кошка, лезущая на стену. Тишина…

Взрыв.

Всё.

Начали.

Кони остались далеко – их не научишь лежать неподвижно, накрывшись маскировочным полотном, не дыша и придерживая сердце, и это вырубленное поле до снесенной взрывом калитки в стене надо пробежать на своих двоих, пока четверо взрывников одни удерживают проход. Еще одна заздравная молитва о Хауэре. Промасленная кольчуга, толстая кожа, клепаная и покрытая стальными шипастыми бляхами, шлем, сапоги со стальными полосами в голенищах, оружие – если все это взгрузить на весы, наверняка потянет не меньше, чем сам тот, на кого все это нахлобучено. Но сотня-другая шагов в сравнении с тем, что пришлось вынести в альпийском лагере – уже мелочь…

Сквозь едкий пороховой дым видно – все четверо живы и даже здоровы; стража во дворе и впрямь застигнута врасплох, их не больше десятка. Прочие внутри замка – оттуда слышны ругань и перекрикивания, однако не это занимает мысли. Главное – не видно тварей. Настоящий рассвет скоро, уже скоро, до него считанные минуты, но даже если стриги уже устроились на дневку где-нибудь в подвале – не могли же они не выйти, когда началось такое в их гнезде? Не подозревая о том, кто явился к ним, пребывая в уверенности, что на устранение любого человека им не понадобится много времени – не могли они не появиться здесь…

Или могли? Возможно, этой тусклой полумглы уже достаточно, чтобы они чувствовали себя неуютно? Засели и ждут в замке? Или просто надеются на стражу? Статистику составить было некогда, и какое поведение для них обыденно, а какое ненормально – дьявол их разберет…