Светлый фон

— Мы не знаем, но произошло это на территории Института. Мы прибыли туда по приглашению, так что персонал Института знал о нашем прибытии. И маловероятно, чтобы кто-нибудь еще мог оказаться там без приглашения и без ведома персонала. Если бы это было мыслимо, пришлось бы предположить, что повредить машину мог кто-то из служащих или сотрудников Института, что, разумеется, невозможно без прямого указания доктора Амадиро, а это столь же немыслимо.

— Вы что-то много думаете о немыслимом, — заметил Амадиро. — Обследовал ли машину квалифицированный механик? И было ли это действительно следствие чьих-то козней или просто поломка?

— Осмотр не производился, сэр, — ответил Бейли, — но Жискар, запрограммированный водить машину и хорошо знающий эту, утверждает, что ее повредили.

— А он робот доктора Фастольфа, запрограммированный им и ежедневно получающий от него распоряжения, — сказал Амадиро.

— Вы намекаете… — начал Фастольф.

— Я ни на что не намекаю. — Амадиро примирительно поднял ладонь. — Я просто констатирую… для записи.

Председатель сделал неопределенный жест:

— Может быть, мистер Бейли с Земли продолжит?

— Когда машина сломалась, — сообщил Бейли, — к ней явились другие.

— Другие? — переспросил председатель.

— Другие роботы. Когда они появились, моих роботов там уже не было.

— Минуточку, — перебил Амадиро. — Каким было ваше состояние в тот момент, мистер Бейли?

— Я чувствовал себя не очень хорошо.

— Не очень хорошо? Вы землянин и приспособлены жить только в искусственной обстановке ваших Городов. Под открытым небом вы чувствуете себя плохо, не так ли, мистер Бейли? — спросил Амадиро.

— Да, сэр.

— А вчера вечером разразилась сильная гроза, как, полагаю, известно председателю. Не точнее будет ли сказать, что вы чувствовали себя очень скверно? Почти теряли сознание, если не хуже?

— Да, мне было плохо, — с неохотой признал Бейли.

— В таком случае, — резко сказал председатель, — как ваши роботы могли уйти от вас? Раз вы чувствовали себя плохо, они должны были остаться с вами.

— Я приказал им уйти, господин председатель.

— Почему?